Удавление петлей - это сдавление шеи петлей, затягиваемой силой собственной или посторонней руки, или собственными нижними конечностями, или каким-либо движущимся приспособлением, или механизмом, или какой-либо тяжестью, висящей на шее.
Орудием травмы служит петля, изготовленная из самых разнообразных материалов: веревок, шнуров, поясов и т.п. Петля может быть одиночной, двойной, множественной, однооборотной или двуоборотной, многооборотной, затягивающейся и незатягивающейся. Для удавления чаще используются мягкие и полужесткие петли, реже - атипичные петли, представляющие собой мягкие или твердые, твердые и негибкие, гибкие и длинные предметы.
Сдавление шеи достигается затягиванием узла конечностями, перехлестыванием свободных концов петли с последующим завязыванием узлов руками и затягиванием петли с помощью закрутки, обвитием вокруг шеи несколько раз туров петли, вызывающим крепкое затягивание петли без узла, путем пропускания конца петли под предыдущий тур, где он закрепляется и удерживается.
Последовательность действия петли. Сдавление шеи затягивающейся петлей происходит за счет перемещения свободного конца петли внутри узла, натяжения и перехлестывания свободных концов с завязыванием в узел. Для усиления давления используется закрутка, которая вызывает равномерное сдавление шеи. Вращение ее настолько стягивает петлю, что объем шеи уменьшается до половины и даже более. Вследствие этого закрутка может находиться глубже уровня кожи.
Изменения, выявленные при вскрытии трупа, зависят от уровня расположения петли на шее, направления, скорости и силы сдавления, физического состояния пострадавшего, механизма смерти и длительности агонии.
Причиной смерти от сдавления шеи петлей может быть асфиксия, рефлекторная остановка сердца от шока, сдавление сосудов и нервов.
Быстрое и тугое стягивание петли вокруг шеи, раздражение нервов гортани вызывает скорую потерю сознания, остановку дыхания и наступление смерти. Сдавление синокаротидного узла, сосудисто-нервных пучков шеи сопровождается нарушением кровообращения, что приводит к кислородному голоданию головного мозга и наступлению смерти по типу асфиксии или рефлекторно от шока.
Наступление смерти по типу асфиксии наблюдается при сдавлении гортани петлей, наложенной поперечно щитовидному хрящу.
Несильное и неполное закрытие просвета трахеи и сдавление сосудов шеи не сразу вызывает потерю сознания и ведет к более медленному наступлению смерти.
Петля, сдавливающая шею спереди назад, деформирует гортанную щель спереди назад, вследствие чего она закрывается частично. Асфиксия наступает медленно, одышка продолжительнее, чем в случаях повешения.
Применением закруток дыхательные пути сдавливаются постепенно до непроходимости. Вначале сдавливаются вены, затем - артерии, в результате чего возникает венозный застой выше петли.
Сдавливая шею, петля закрывает просветы крупных венозных стволов шеи, и образующийся венозный застой в тканях и органах, расположенных выше петли, приводит к резкому посинению кожи с большим количеством кровоизлияний и одутловатости лица. В соединительных оболочках глаз и склерах возникают множественные точечные кровоизлияния. Ниже петли кожа бледная.
При неполном закрытии воздухопроводящих путей позвоночные артерии остаются проходимыми, и ток крови по ним продолжается, что ведет к застою в полости черепа и сдавлению мозга.
Частичная проходимость дыхательных путей и снабжение кровью мозга обусловливают длительность сохранения сознания, удлинение стадии одышки, более позднее наступление смерти. В случаях сдавления гортани и раздражения чувствительных веточек верхнегортанного нерва возможна быстрая смерть с рефлекторной остановкой сердца.
Наступлению шока может способствовать повреждение хрящей гортани. У лиц пожилого возраста наблюдается внезапная рефлекторная остановка сердца, приводящая к смерти. При этом явления острой смерти и венозного застоя выражены значительно слабее.
Странгуляционная борозда обычно локализуется в зоне щитовидного хряща, в средней трети шеи, идет более или менее горизонтально, циркулярно охватывает шею (рис. 279), нигде не прерываясь и не образуя узла, а лишь расширение. Она воспроизводит все неровности петли. Борозда замкнутая, примерно одинаковой глубины на всем протяжении с вдавлением от узла петли, что объясняется последовательностью затягивания и фиксации петли. Если под петлей находится ворот сорочки или пострадавший подкладывал пальцы под петлю, то борозда прерывается. Соответственно положению закрутки, узла или перекреста свободных концов выявляются множественные взаимно пересекающиеся короткие узкие полосы внутрикожных точечных кровоизлияний или линейных ссадин, возникающих от ущемления кожи. Атипичная незатягивающаяся петля оставляет след от наибольшего давления в месте приложения силы. Часто борозда мягкая, края фиолетовые, кровоизлияния редки.
При удавлении петлей играет роль фактор неожиданности, исключающий какие-либо действия жертвы.
Удавление петлей осуществляется путем накидывания ее на шею жертвы и сильного затягивания руками преступника (рис. 280), падением и ударом жертвы о поверхность, на которой она находилась до случившегося. Жертва часто бросается на пол. Преступник, преодолевая сопротивление, упирается ногами в туловище, применяет различные закрутки для более сильного затягивания петли, закрывает отверстия носа и рта. У таких лиц петля, как правило, располагается ниже щитовидного хряща, с локализацией узла в затылочной области, что объясняется особенностями наложения и затягивания петли. Незамкнутая странгуляционная борозда встречается в случаях набрасывания петли на человека, позади которого имеются какие-либо предметы, не позволяющие затянуть ее вокруг шеи. Удавление широкой мягкой петлей с последующим быстрым снятием оставляет на шее слабовыраженный или незаметный след.
Если веревка не накидывалась на шею петлей, а обвивала ее несколькими оборотами и завязывалась узлом, то истинные борозды образуются лишь от крайних оборотов, так как по механизму натяжения они глубже «врезаются» в кожу во время затягивания узла или петли, чем средние (Н.А. Оболонский).
При удавлении с последующим подвешиванием трупа с целью имитации самоповешения у погибшего выявляется две борозды: горизонтальная, с экхимозами, и косая Наличие двух борозд различного направления - главный, но не абсолютный признак удавления.
Изредка встречаются случаи удавления так называемой «уздечкой». Этот своеобразный способ удавления характеризуется наложением отдельных туров петли, пропусканием через рот ходового и коренного концов в виде уздечки. Как правило, используется в криминальной среде при расправе с соучастником (случаи так называемой «правилки»), а спецслужбами - для получения признательных показаний.
Крепко завязанный тугой узел петли типичен для наложения посторонней рукой, так как собственноручно его крепко завязать едва ли возможно в результате быстрой потери сознания
Отсутствие признаков насилия, кроме странгуляционной борозды, объясняется быстрой потерей сознания от быстрого наложения петли, ее резким и сильным затягиванием. Наличие при этом разрывов интимы сонных артерий позволяет судить о нахождении нападавшего выше пострадавшего в момент затягивания петли.
Своеобразной формы ссадины на подбородке, шее и в передневерхнем отделе груди свидетельствуют о действии ногтей преступника в момент наложения петли. Если удавлению петлей предшествовала попытка удавления руками, то наряду со странгуляционной бороздой обнаруживаются и следы сдавления шеи руками.
Наложение петли посторонней рукой сопровождается различными повреждениями в области лица, шеи, рук и других областей тела, свидетельствующими об оказании сопротивления преступнику. Отсутствие знаков насилия свидетельствует о наложении петли человеку, находящемуся без сознания, в состоянии сильного опьянения, а также ребенку. Наличие повреждений на волосистой части головы и в ее мягких покровах свидетельствует об ударах по голове во время оглушения жертвы и подавления сопротивления в момент наложения петли, ее затягивания и фиксации.
Иногда при давлении коленом преступника на грудь лежащих лиц пожилого возраста повреждаются ребра.
Изредка обнаруживаются трупы не только с петлей на шее, но и со связанными конечностями. Они могут быть выявлены как в случаях убийств, так и самоубийств
Связывание рук и ног возможно до и после наложения петли на шею для удобной транспортировки трупа в другое место и подвязывания тяжестей во время погружения его в воду с целью сокрытия следов преступления. В случаях самоудавления узел петли располагается на передней или боковой поверхности шеи, то есть в наиболее удобном для завязывания месте. При затягивании петли на шее собственными руками человек обычно не успевает затянуть узел, так как ввиду расслабления поперечнополосатых мышц наступает быстрая потеря сознания Руки перестают удерживать петлю в затянутом состоянии, она распускается, и смерть не наступает. Поэтому убийцы и самоубийцы прибегают к различным закруткам, вставляемым под петлю и фиксируемым после закручивания углами нижней челюсти и шеей. От самоудавления повреждений мягких тканей шеи и хрящей гортани обычно не наблюдается, что объясняется медленным затягиванием петли
Обнаружение на шее странгуляционной борозды не всегда позволяет решить вопрос о повешении или удавлении петлей. В некоторых случаях удавление может быть установлено по самой петле, не имеющей достаточно свободного конца для возможного прикрепления к какому-либо предмету
По локализации борозды иногда можно судить о взаиморасположении пострадавшего и нападавшего. Нападавший, располагающийся выше жертвы, натягивает петлю вверх по направлению к голове, оставляя странгуля-ционную борозду, имеющую косовосходящее направление в верхней трети шеи. Если петля накладывается лежащему потерпевшему, находящемуся без сознания, в состоянии опьянения, спящему, то направление борозды будет зависеть от места нахождения нападавшего и положения жертвы - лицом вверх или вниз.
Убийства путем удавления петлей с последующим подвешиванием трупа и имитацией самоубийства в практике встречаются не часто. Они распознаются по расположению на шее двух странгуляционных борозд: горизонтальной замкнутой, причиненной сдавлением петлей, и косовосходящей к узлу, причиненной подвешиванием
Оценивая повреждения шеи, необходимо помнить, что на странгуляционную борозду могут быть похожи естественные складки и опрелости кожи на трупах детей и тучных людей, бледные полосы на фоне цианоза от плотно прилегающего ворота сорочки, галстука, особенно при склоненной вперед голове, полосы от одежды на шее за счет увеличения тканей гниением.
Повреждения мягких тканей, подъязычной кости и хрящей гортани более обширны при удавлении посторонней рукой. Повреждения в тканях и органах шеи под странгуляционной бороздой в случаях удавления петлей наблюдаются чаще, чем при повешении. Это объясняется тем, что удавление петлей производится, как правило, посторонними руками, порывистыми движениями большой силы, которые обычно усиливаются в момент судорог, так как последние принимаются нападавшим за сопротивление жертвы.
Осмотр трупа на месте его обнаружения или происшествия начинается от трупа по общепринятой схеме. Особенно внимательно изучают обстановку, отмечают возможный беспорядок в окружающих предметах. Описывая одежду, указывают ее повреждения и наложения. В случаях удавления петлей, если смерти предшествовала борьба, волосы на голове растрепываются, что позволяет прийти к определенным выводам уже на месте происшествия. Особенностью удавления петлей является полнокровие и сине-багровая окраска лица и шеи выше петли с наличием точечных рассеянных кровоизлияний, расширение сосудов и кровоизлияния в соединительных оболочках глаз.
В окружности носа и рта - белая или кровянистая пена. В носу могут быть следы крови. Губы иногда покрыты вязкой кровянистой слизью. Язык изредка ущемлен зубами, иногда может находиться в полости рта. На коже головы могут наблюдаться разнообразные повреждения. На слизистой полости рта часто обнаруживаются кровоподтеки, состоящие из точечных кровоизлияний. Выстояние языка из полости рта иногда обусловлено процессами гниения. У гнилостно измененных трупов с петлей на шее ткани выше и ниже борозды вздуваются, и она углубляется.
Прежде чем приступить к осмотру петли на месте происшествия, ее необходимо сфотографировать и зарисовать так, чтобы были видны все ее детали, материал, характер и расположение узлов, особенности их завязывания, количество оборотов петли, приспособления, сложные устройства для затягивания петли. Туго затянутая петля до описания странгуляционной борозды на шее на месте происшествия не разрезается, а указывается лишь причина, по которой она не описана. От сдавления шеи атипичной петлей она, как правило, на шее отсутствует. При описании петли обращают внимание на плотность охвата шеи, расположение туров относительно друг друга, наличие закруток и мест их фиксации, тщательно измеряют длину свисающих концов, акцентируя внимание на концах нитей и волокон петли, что дает основания для суждения об орудии, применявшемся для отделения, а также материале, фрагмент которого использован для изготовления петли. Обнаружение такого материала в дальнейшем может помочь в изобличении преступника.
Туго затянутая петля с шеи трупа на месте происшествия обычно не снимается и направляется вместе с трупом для исследования эксперту. Имеющаяся в петле закрутка закрепляется липкой прозрачной лентой, что позволяет одновременно изъять и волокна.
Слабо фиксированная петля разрезается со стороны, противоположной узлу, с предварительным маркированием туров. Перерезанные концы сшиваются. При обнаружении нескольких петель или длинных тупых предметов, имеющих одинаковые видовые и групповые признаки, они все изымаются и направляются в медико-криминалистическое отделение для идентификации по плоскости отделения. Наложения с кожи шеи, рук, петель снимаются липкой лентой и направляются в иммунологическое отделение для определения органотканевой, видовой, групповой и половой принадлежности. В случаях подозрения на самоудавление петлей наложения снимаются с кожи ладонной поверхности рук. Осмотр трупа оканчивается описанием ложа трупа
Общие изменения при смерти от удавления петлей заключаются в резко выраженном полнокровии. Местные изменения во внутренних органах иногда выражены незначительно, редко - отсутствуют, и резко выражены от удавления особенно мягкой петлей. Мягкие покровы головы со стороны внутренней поверхности полнокровны, с крупными расслоениями крови, которые могут быть приняты за травматические кровоподтеки. Оболочки и ткань мозга резко полнокровны.
Осмотр петли в секционной начинается с масштабного фотографирования, зарисовывания, маркирования туров петли в зоне узла и на противоположной ему стороне. После этого приступают к описанию петли, не снимая ее с шеи, затем разрезают петлю со стороны, противоположной узлу. Места разреза сшивают. Измеряют диаметр и окружность сшитой петли. Пристально осматривают петлю для установления меток, инициалов и т.п., что в дальнейшем может помочь обнаружению преступника. После этого петлю упаковывают и передают следователю.
Осмотр шеи производится в той же последовательности, что и при повешении. Исследованием выявляются повреждения, возникшие вследствие прямого давления петли, и изменения, образовавшиеся в процессе асфиксии и смерти. От прямого давления петли мягкие ткани шеи и околососудистая клетчатка пропитываются кровью, мышцы шеи раздавлены, подъязычная кость, щитовидный хрящ и хрящи гортани сломаны. Шейные вены всегда переполнены кровью. Вследствие застоя крови могут возникнуть излияния крови и на удалении от борозды - около углов нижней челюсти, на дне полости рта, на миндалинах, на дужках зева и позади трахеи, в корне языка, в стенке глотки и пищевода. У входа в гортань иногда наблюдается отек. Слизистые оболочки с резко расширенными сосудами.
Во всех внутренних органах наблюдается резкий застой. Под серозными оболочками внутренних органов обычно располагаются точечные излияния крови (пятна Тардье). В легких - очаговые излияния крови. Легкие почти всегда эмфизематозно вздуты и нередко отечны. В гортани, трахее и бронхах более или менее обильная розовая мелкопузырчатая пена.
К признакам, свидетельствующим о прижизненном происхождении борозды, относятся точечные кровоизлияния и кровоподтеки, состоящие из внутрикожных точечных кровоизлияний по краям, в промежуточных валиках и ущемленных складках кожи. В некоторых случаях на вершинах валиков - маленькие пузырьки, заполненные красной жидкостью. Лопнувшие пузырьки на воздухе подсыхают, образуя повреждения, напоминающие ссадины. В ряде случаев возникает необходимость проведения дифференциальной диагностики повешения и удавления петлей (табл. 25).
Из окна полуразрушенной школы было видно как один из этих вонючих зверьков влез на футбольные ворота и привязывал веревки к верхней штанге.
Смотри,смотри корреспондент, запоминай - Джамиль как всегда подошел тихо и незаметно. - Потом опишешь, Большие деньги получишь.
А тебе то зачем это надо - спросил я - Вряд ли мои описания вызовут симпатию к бывшему Болванистану а ныне Болванской Исламской Республике.
Собака лающая на гору, горы не разрушит - ухмыльнулся Джамиль.
Не разрушит, согласился я - Но снарядами и гору разрушить можно.
Ну ну- , проворчал Джамиль - ты, я смотрю, слишком уверен в своей безопасности... Ты смотри, хоть приказ Саида для меня закон, но ведь и несчастный случай может призойти.
Я посмотрел в окно. На воротах уже висели шесть петель и фигура в пестром трепье расставляла под ними стулья. Разномастная толпа начала собираться во дворе, оживленно галдя по болвански. Отребье, но к сожалению во главе стоят умные люди, такие как Саид. Впрочем именно Саид не дает Джамилю растерзать меня.
Ну ладно, я могу понять зачем во имя революции убивать неверных, но своих девчонок школьниц - то зачем!?
Это у вас там, в Москве, девчонки по 5 рублей. Мусульманская девушка должна быть чистой и нравственной а не целоваться в 13 лет по подъездам и не осуждать исламские традиции публично. - Джамиль разгорячился и замахал руками обдав меня тошнотворным запахом пота. - Это послужит примером всем остальным. Мы чистим этот мир...
Я махнул рукой, спорить было бесполезно.
Джамиль замолчал на полуслове а затем взяв меня за рукав потянул - пошли. Пестрая толпа, пахнущая потом и чесноком, уважительно рассекалась перед Джамилем и вскоре мы оказались перед толпой, метрах в трех от футбольных ворот. Петли из темной, крепкой веревки покачивались на легком ветру, метрах в двух от земли. Под петлями стояли невысокие школьные стулья.
Толпа оживленно заголосила - Из дверей школы показалась короткая вереница. Каждую из первых пяти девочек сопровождал подталкивая один из бандитов. Шагавшая впереди девушка напряженно оглядывала толпу. Копна черных волос доставала ей почти до пояса и казалось могла полностью прикрыть ее тело, если бы этого не делала старая, некогда белая, мужская рубашка, чуть не достающая ей до колен. Ее руки были стянуты веревками в локтях от чего ее грудь вызывающе торчала вперед.
Следом, за конвоирующим ее бандитом шла невысокая кудрявая девочка. Полные слез глаза слепо смотрели вперед. Даже легкая сутулость ее фигуры не могла скрыть огромную грудь колышущуюся под кофточкой. Длинная легкая юбка была порвана в нескольких местах, босые ноги поднимали фонтанчики пыли.
Прямо в эту пыль ступала пышноволосая толстушка, чье упругое тело распирало короткую комбинацию с оборванными кружевами по низу. Обильные выпираящие полукружия ее груди лоснились и сверкали капельками пота в лучах восходяшего солнца.
Маленькие белые кроссовки следующей жертвы волочились по пыли. Ее конвоир постоянно подталкивал ее и зплетающиеся под короткой синей школьной юбкой ноги бороздили пыль. Когда она подняв испуганные затравленные глаза увидела покачивающиеся петли, ее всхлипывания перешли в вой и бухнувшись на колени она прижалась к ногам конвоира, что то скуля по болвански. Конвоир грубо схватил ее за шиворот белой рубашки и рванул вверх. Посыпались пуговицы и разошедшаяся ткань открыла две маленькие белые грудки. Толпа загалдела. Конвоир вместе с подбежашим на помощь бандитом подхватили ее под локти и потащили оставляя борозды в пыли.
Следующая за ней смуглянка с копной жестких черных волос казалось не заметила этой сцены. Ее залитые слезами глаза смотрели в землю. Ножки одетые в пестрые легкие штанишки и восточные туфли без задников медленно и неуклюже семенили из за веревки привязанной к ее лодыжкам и позволяющей сделать лишь короткий шаг.
Последними, двое крепких парней несли отчаянно извивающуюся девушку в порванном белом платье. Несмотря на веревки, впившиеся в смуглую кожу, она дергалась, пытаясь высвободить мускулистые ноги и бандиту, державшему их, приходилось прилагать все усилия что бы их удержать.
Девушек подвели к стульям. Здесь уже стоял смуглый и высокий бандит, чей пропыленный узорчатый платок, покрывающий голову и плечи, совершенно не вязался с модными, золотыми очками, пускавшими веселые солнечные зайчики в лучах восходящего солнца.
Вдвоем с конвоиром они подхватили первую девушку и поставили ее на стул. Очкастый стал надевать на нее толстую петлю. Девочка тихонько заскулила когда веревка оказалась у нее под подбородком.
Когда, тщательно подтянув узел у нее под ухом, палач шагнул к следующему стулу, все шестеро громко плакали. Тоскливые, воющие звуки тонули в толпе бандитов, жадно ожидающих расправы. Конвоир уже поставил на стул следующую жертву и ее босые ножки нервно переступали по фанерному сидению. Через совершенно просвечивающуюся в поднимающемся солнце юбку было видно как волнуются ее колени. Палач аккуратно собрал ее волосы в пучок и чуть подтянул под ними петлю на кажущейся очень тонкой шее.
Толстушка, согнувшись в плаче никак не хотела залезать на стул. Руки бандитов скользили по ее мягкому, влажному от пота телу, не в силах ухватится. Потратив пол-минуты в попытках поднять ее расслабленное тело, палач вдруг быстро сунул руку между ее ног. Толстушка ойкнула и согнулась, а бандит, напрягшись поднял ее и поставил на стул. Комбинация задралась на пухлых бедрах и быставила на показ все то что девочки обычно скрывают. Но толстушка этого не замечала, все ее внимание было отвлечено толстой веревкой, которую затягивали у нее на шее.
Я обратил внимание, что палач крепко затягивает узел, так что петля не будет сильно сдавливать шею и жертва провисит дольше не умирая в свободной петле.
Маленькая девушка в школьной юбке почти висела на руках конвоира. Текущие по кажущемуся совсем детским лицу слезы капали тому на рукав. Когда ее поставили на стул и одели петлю ее глаза закатились и она обвисла в петле. Веревка натянулась и захрипев девочка выпрямилась. Ее конвоир поймал ее руки за спиной и она выпрямилась на трясущихся ногах, выставив на жадно глядящую толпу розовые сосочки маленькой, почти плоской груди.
Смуглянка покорно взошла на стул и не поднимала глаз от земли, на которую ей живой уже не спустится, все то время пока палач протаскивал петлю через жесткие завитки ее волос. Веревка между ее лодыжек легла на фанерное сидение качающегося под ней стула.
Трое бандитов с большим трудом держали последнюю девушку. Палач с трудом поймал петлей ее дергающуюся голову с копной темно рыжих волос, потом недовольно подергал провисшую веревку и что то недовольно крикнул бандиту который привязывал петли. Тот глупо улыбнувшись, развел руками.
Шесть девочек стояли под футбольными воротами. Шесть веревок тянулось с верхней штанги к их шеям. Монотонный плач стих, когда палач что то крикнул и блестя золотыми очками вышел перед толпой. Заглядывая в какую то книгу она начал говорить, иногда что зачитывать звенющим, протяжным голосом. Джамиль наклонлся ко мне и начал переводить-выплевывать куски фраз перемешанных с запахом чеснока. На словах " -так пусть же их стоны и плач будут музыкой нашим павшим братьям" палач зашел за стул на котором стояла первая девочка и крепко взялся за спинку. Запев что то протяжное, немедленно подхваченное толпой, он стал наклонять стул вперед.
С неописуемым ужасом в глазах девочка пыталась удержаться на все больше и больше наклоняющемся стуле. ее ножки заскользили и сделав пару мелких шажков назад, она скользнула пятками по сидению и ножки свободно, без рывка, повисли над землей и забились в поисках опоры. Петля подхватила ее тело, чуть развернув и она закачалась сантиметрах в тридцати от земли. Она закинула голову и ее рот широко раскрылся в неслышном крике - задавленный хрип был совсем негромок. Тело, едва прикрытое белой рубашкой заплясало в воздухе.
Все смотрели затаив дыхание - песня смолкла и в наступившей тишине хриплые попытки повешенной девочки вздохнуть звучали страшно. Палач уже перешел ко второму стулу. Стоящая на нем девушка с ужасом смотрела на слегка покачивающуюся над землей подругу. Ловко, одним движением палач вынул из под нее стул. Короткий прерванный вскрик и ее маленькие темные ступни закачались под неподвижной, раздутой теплым воздухом юбкой как язык живого колокола. Два напрягшихся соска нацелились на толпу через тонкую ткань кофточки. Большая грудь мягко заколыхалась. Грубая толстая веревка впилась в шею. Лицо скривилось и сморщилось от боли и щироко открытые глаза, казалось уставились прямо на меня.
Окаменевшую от страха толстушку палач старался подвесить как можно плавнее, но все равно когда ее грузное тело оказалось без опоры ее лицо совершенно исказилось в гримасе боли и она начала по рыбьи открывать рот, пытаясь заглотить хоть немного воздуха - и было ясно что продержится она недолго. Пот каплями катился по ее телу и она вся лоснилась, покачиваясь в лучах восходящего солнца.
Маленькая девушка в школьной юбке была бледнее чем ее порванная белая рубашка, лишь сосочки двух маелньких грудок розовели под разорванной одеждой. Но кажется и они побелели от ужаса когда палач взялся за ее стул. Он двигал его нарочито медленно иногда делая вид что вот-вот выдернет его из под нее и наслаждаясь ее ужасом и криком. В такие моменты волна дрожи пробегала по всему ее телу от изящних гладких ног до косичек. Стул медленно уходил из под нее. Носки белых кроссовок уже свешивались с него и вот в один момент палач выдернул стул по настоящему. Девочка, неожиданно громко хрюкнула, налетев горлом на веревку и будто не понимая что происходит пробежалась по воздуху "догоняя" стул. Розовеющее лицо скривилось, косички затряслись и она задергалась в петле под свист и улюлюкание толпы.
Когда стул рывком вылетел из под ног следующей девочки ее ножки вытянулись и задники туфелек хлопнули по маленьким пяткам. Тихий мученический стон на высокой нотое долетел до первых рядов бандитов. Узел натянувшейся веревки задрал ей подбородок и я впервые увидел ее лицо. По огромным влажным глазам можно было видеть как ей больно. Ее ножки задергались натягивая веревку и туфельки неслышно свалились в пыль под ее закачавшимся телом. Пухлые, ярко красные губки приоткрылись. Зубы впились в нижнюю губу и ручеек темной, почти черной крови потек по подбородку.
Последняя девушка стояла под прогнувшейся верхней штангой с ненавистью смотрела на толпу. Палач вынул тряпку у нее изо рта и рывком откинул стул. Длинные крепкие ножки описали дугу в воздухе, подняли облако пыли и замерли нащупав пальцами землю. Вытянувшись на цыпочках, высокая девушка доставала до земли. Все ее тело вытянулось, живот втянулся и мускулы проступили на напряженных ногах. Палач обернувшись, крикнул что то злое и бандит привязывавший петли постарался стать совсем незаметным. Посмотрев на вытягиваящуюся, с хрипом дышащую девушку палач махнул рукой и отошел в сторону любуясь работой.
Шесть стульев в беспорядке валялись в пыли, Пять девочек дергались и раскачивались в воздухе. Черные длинные волосы метались по белой рубашке первой жертвы, в то время как ее ножки быстро мелькали над землей, стараясь дотянуться до нее. Веревка вытянула ее шейку и она вылезала из воротника рубашки будто девочка пыталась разглядеть что то в дали, склоняя голову на бок, но слезы катяшиеся из широко открытых глаз мешали ей разглядеть что-либо.
Веревка развернула ее соседку спиной к толпе. Тонкая смуглая спина извивалась под задравшейся кофтой, Руки, связанные в запястьях дергались и выворачивались, пытаясь освободиться от веревок. Солнце просвечивающее сквозь юбку, позволяло ясно видеть ее стройные ножки выплясывающие в воздухе. Ее ступни иногда залетали под подол и дергали юбку вниз и та медленно оползала вниз, застревая на расширяющихся бедрах, но уже показывая верх ее смуглой бархатистой попки.
Толстушка висела почти неподвижно с совершенно перекошенным темнеющим лицом. Она почти не дергалась, но все ее тело мелко дрожало и колыхалось. Пальчики на маленьких ножках поджались. Веревка глубоко вгрызлась в ее шею. Голова склонилась на бок и вниз. Между пухлых губ широко открытого рта показался темный язык. Слюна стекала с языка и нижней губы, капая на грудь. Блестящие струйки побежали по ее ногам.
Белые тонкие ножки девочки в школьной юбке летали по воздуху, казалось она пытается забраться на вертикальную стену, но белые кроссовки соскальзывают. Ее тело дергалось и розовые соски открытых грудей тряслись когда ее острые локти появлялись из-за спины в попытках освододить руки. Одним невероятным рывком ей удалось вырвать руки из веревок и они немедленно дернулись вверх в попыке ослабить петлю на тонкой шейке. В порыве подтянуть себя вверх она прижала коленки к груди, показывая толпе что под юбочкой ничего нет.
Черные кудряшки тряслись на голове ее соседки. Все ее тело изгибалось в фантастических пируэтах. Ее ноги беспорядочно мотались натагивая веревку и дергая друг друга, отчего ее тело выписывало беспорядочные фигуры под перекладиной. Слюна изо рта смешивалась с кровью из прокушенной губы и вязкой струной свисала с подбородка. Иногда ее голова дергалась и кровавая слюна летела на землю, тут же сменяясь новыми потоками. Петля медленно затягивалась у нее на горле, и ее устремленные к небу глаза открывались все шире. Из горла доносились тихий хрип и клекотание Слезы потоком текли по щекам.
Последняя девочка из последних сил стояла на цыпочках. Дыхание со свистом прорывалось в сжатое горло. Узкй язык высунулся далеко изо рта и его конца кпали капельки слюны. Вытянутые, напряженные ножки мелко дрожали. Рельефный живот втянулся и слегка пульсировал. Тела ее подружек раскачивали верхнюю штангу ворот и она то опускалась на пальцах ног, то вздергивалась вверх,отрываясь от земли, и тогда свист ее дыхания превращался в хрип.
Несколько гулких ударов встряхнули ворота. Девочка повешенная первой со всей силы колотила своими длинными ногами по воздуху. Ноги взлетали вперед и вбок, взбивая воздух и задирая полы рубашки и без того плохо скрывающей ее нижнюю часть. Некоторые из ударов пришлись на штангу и закрутили ее тело. Шея заметно вытянулась. Каждый рывок все больше наклонял ее голову. Глаза на темно-сером лице остекленели.
Юбка второй девочки уже сползла так что практически не закрывала ее лобок. Девочка уже не контролировала мочевой пузырь и юбка намокала становясь совсем прозрачной и облепляя ноги. Ноги были сведены в коленях, разведенные в стороны лодыжки натужно поднимались и опускались. Отлетевшая пуговица на кофточке выпустила наружу левую грудь с большим торчащим соском. Грудь покачивалась в такт движению ее ног.
Неподвижность толстушки сменилась буйной агонией. Веревка так глубоко впилась в ее шею, что практически была не видна. Все ее тело дергалось и колыхалось, полные ноги трясясь взбрыкивали в воздухе, разбрасывая капельки мочи. Веревка скрипела и дергалась. Узел завязанный на верхней штанге ворот заскользил по ней. Совершенно неожиданным для такого массивного тела движением она подтянула ноги к груди и резко бросила их вниз. Ляжки, грудь, все ее тело всколыхнулось, веревка ослабла, затем опять натянулась. Послышался хруст и голова толстушки наклонилась к земле. Ноги последний раз косолапо дернулись затем замерли с повернутыми внутрь ступнями.
Просунув руки в незатянутую петлю ее соседка смогла ослабить давление на горло, но сил полностью подтянуться ей не хватало. Слезы текли ручьем по бледно розовому лицу. Вытянутые ножки раскачивались в воздухе иногда стукаясь кроссовками, когда она очередной раз пыталсь подтянуться. Она хрипела и захлебывалась каждый раз когда ее руки ослабевали и веревка впивалась в горло. Локти прижатые к телу плющили и без того плоскую грудь.
Следующая жертва висела почти неподвижно. Темное пятно расплывалось по ее штанишкам. Кудряшки свесились и легли на правое плечо. росовые струйки слюны свисали из открытого рта с высунувшимся языком. Одна из ножек дергалась, натягивая веревку и приподнимая вторую ножку. С пальчиков босых ног капало на лежащие в пыли туфельки. Иногда ее тело все конвульсивно вздрагивало и лишь привязанная к перекладине голова оставалась неподвижной.
Последняя девочка продолжала стоять на носках. ее лицо потемнело от напряжения и стало почти такого же цвета как и ее волосы, тело дрожало, но пальчики ног упирались в землю.
Ее рот широко открылся показывая красное горло и лиловую лопаточку высунутого языка. Палач достал кинжал и подошел к ней вплотную. В ее взгляде уже не было ненависти, только страх, боль и мольба. Я ожидал что он перережет ей горло, но вместо этого он коротким движением разрезал на ней платье сверху до низу. Затем медленно пошел вдоль ряда повешенных.
Прошло наверное всего минуты три с того момента как первая девочка повисля над землей. Это были долгие три минуты - я просто пожирал глазами каждую деталь, каждый рывок каждой девочки.
Девочка в штанишках уже совсем было обмякла, но когда палач ткнул ее в ногу кинжалом, ее тело затрепетало и выгнулось дугой. Ноги задергались натягивая веревку между лодыжек. Ловким ударом палач рассек эту веревку и освобожденные ноги в облепивших их мокрых штанишках заплясали в воздухе, выбрасывая вверх маленькие коричневые ступни. Тело задергалось и кровавая слюна полетела в разные стороны.
Палач переступил к девочке в школьной юбке, чьи ноги раскачивались как маятник, и взяв ее за руки, резко дернул их вниз. Руки сорвались из под петли и ее вскрик оборвался когда веревка опять обхватила ее горло. Ноги дернулиь вперед и кроссовки скользнули по одежде палача, то ли случайно то ли в попытке влезть на него. Палач с силой толкнул ее и хрипяшая девушка закачалась в петле. Короткая синяя юбка задралась до талии, впрочем не закрывая живота втянувшегося между выдающимися тазовыми костями. Лобок открывшийся под юбкой был то ли выбрит то ли просто безволос.
Палач переступил к висящей неподвижно со сломанной шеей толстушке. Посмотрев на темное лицо с остекленевшими глазами, он развернул ее спиной, выставив на толпу ее пышный зад исполосованный ногтями связанных рук. затем прислонился ухом к левой половине ее спины и прислушался. Толпа затаила дыхание. Наконец, удовлетворенный палач отошел и коротким движением кинжала перерезал ей веревку тянущуюся от перекладины. Ее тело мешком свалилось в пыль замерло неопрятной грудой.
Видимо верхняя перекладина чуть поднялась и этого чуть хватило - крайняя девушка в разрезанном платье оказалась вздернутой вверх. Ее ступни метались над землей, иногда поднимая клубы пыли, но опоры ее сильные ноги уже не находили. Слезы струйками брызнули из уголков ее глаз и красивое смуглое тело в спадающем с него платье забилось в диком, смертельном танце.
Палач сделал еще шаг и очутился рядом с обмякшей девочкой, чья намокшая юбка сползла до колен. На удар кинжалом в круглую ягодицу девочка прореагировала буйно. Ее засеменившие ноги окончательно сбросили юбку. Кофточка распахнулась и две большие полные и крепкие груди затанцевали. Ее худенькое тело билось в резких конвульсиях, но массивная грудь продолжала колыхаться плавно и размеренно. Несколько секунд ее длинные красивые ноги замахивались высоко, как в беге с барьерами, но затем движения быстро стали мельче и беспорядочнее и скоро ее тело повисло спокойно. Раздался резкий звук и к неприятным запахам от толпы добавился еще один. Темная жижа потекла по подергивающейся ноге, падая в пыль и на сброшенную юбку. Ее тело несколько раз изогнулось, задрожало и затихло. Только грудь продолжала еле заметно колыхаться.
Девочка повешенная первой видимо была еще жива, хоть медленно затянувшаяся петля сдавила ее шею так что ее казалось можно обхватить двумя пальцами. ее тело медленно крутилось в воздухе. На удар кинжалов куда-то в область промежности девочка не прореагировала. Палач развернул ее спиной. Кровь от удара кинжалом текла по ее тонким бедрам. рубашка не закрывала худую попку с глубокими ямочками по бокам. Сдвинув связанные руки Палач пристроил ухо ей под левую лопатку. Постояв так секунд двадцать он отошел с недовольным лицом и вдруг подпрыгнув обхватил ее руками и ногами, и всем своим весом дернул ее вниз. Веревка тренькнула, но к моему удивлению не оборвалась. С сухим треском сломались шейные позвонки и ее голова отклонилась к утончившвйся и вытянувшейся сантиметров на семь шее. Некогда красивое лицо казалось страшным - фиолетовое и неестественно повернутое.
Соскочивший с ее тела палач пошел обратно. Отшвырнув ногой испачканную юбку упавшую с ног второй девочки он попинал ногой лежащее на земле тело толстушки и остановился перед девочкой, чья школьная юбка сбилась в синюю полосу ткани на талии. Белые кроссовки чуть не доставали до его лица. Руки сжатые в побелевшие кулачки прижимались к груди. Лицо краснело на глазах. Ее руки сдвинули узел вперед к горлу и теперь веревка задрала ее подбородок и чуть всползла по ее шее оставив синий с кровоподтеками след на бледной коже. Втянутый живот пульсировал. Ножки, тонкие и длинные с угловатыми коленками, ножницами стригли воздух, высоко поднимаясь вверх.
Платье совсем сползло с последней девушки и я, вместе с бандитами смотрел на нее затаив дыхание. Узел съехал на затылок и девушка сопротивлялясь веревке наклоняющей ее голову вперед. Смуглое лицо посерело, глаза вылезали из орбит, зубы прикусили язык и капельки крови текли по подбородку. Шея напряглась и надувшиеся вены проглядывали через смуглую кожу. Два почти идеальных полушария грудей с чуть задранными вверх темными сосочками упруго колыхались и подпрыгивали. Крепкие длинные ноги молотили воздух будто она пыталась всплыть с глубины.
Две девушки продолжали дергаться. Между ними медленно покачиваясь висела девочка в мокрых и, кажется,обкаканных штанишках. Завитки черных волос обрамляли ее посизевшее лицо. из искривленного рта, с синих губ и языка свисали струнки розовой слюны. Маленькие темные ступни с побелевшими ногтями чуть покачивались над землей.
Обрезанная веревка колыхалась над распластанным телом толстушки, рядом с телом мерно двигались тени от двух ножек. Девочка выглядела немного нелепо без юбки и с распахнутой кофточкой из которой вывалилась ее большая грудь. То ли из за веса груди, то ли из за узла ее тело как бы наклонялось вперед и повешенная смотрела на свои голые испачканные ножки. Короткий ручеек крови стекший из раны оставленной кинжалом палача уже засох и глянцево чернел на нежной коже рядом со следами экскриментов. Последние капельки мочи капали с большого пальца вытяннутой к земле ступни.
Тело первой девочки безвольно крутилось на веревке. Ее разворачивало к толпе то худенькой попкой то развороченным лобком со следами ударов кинжалом и залитыми засыхающей кровью ногами. Но ее сизое лицо не выражало стыда. Веревка полностью перетянула сломанную шею и голова полностью легла на плечо.
Подявшееся над горизонтом начало слепить глаза, я нащупал в кармане очки и надел их. Бандиты казалось не замечали слепящего света во все глаза глядя на двух корчившихся на веревках девочек. Белые кроссовки дергались в воздухе в то время когда две руки царапали душащую веревку. Тонкие пальцы не могли протиснуться под петлю все плотнее облегающую тонкую исцарапанную шею с набухшими венами. Над веревкой покрасневшая кожа собралась складкой и ногти бедной девочки впивались в собственную кожу соскальзывая с толстой веревки. Ее глаза были полны боли и слезы текли по красному лицу капая с остренького задранного подбородка.
Разрезанное платье второй девочки сползло до ее связянных рук и следуя рывкам ее тела, мело землю поднимая пыль. Голова наклонилась вниз и рыжие волосы прикрыли ее лицо до подбородка по которому текли кровавые ручейки слюны. Загорелое тело покрытое потом сверкало на солнце. Крепкие мышцы спортсменки переливались под кожей когда ее тело извивалось в конвульсиях. Крепкие ноги, дергались и качались из стороны в сторону.
Эй - хлопнул меню по плечу Джамиль - Спорим на твои часы, кто дольше продержится.
Я не глядя сбросил его руку, не в силах оторваться от захватывающей картины смерти. Я видел больше смертей чем положенно обычному человеку. Меня уже не тошнит от вида трупов. Смерть грязна и непривлекательна, но сейчас вся сцена повешения молодых девченок невообразимо захватила меня. Вид молодых, полуголых девичичьих тел дергающихся на веревках как то нездорово возбудил меня.
Tонкая и легкая девочка в школьной юбке все не теряла сознания. Ее тело дергалось в конвульсиях, длинные тонкие ножки неустанно молотили воздух. Зашнурованный кроссовок слетел с левой ножки и полуспущенный бело-розовый носок замелькал над землей. Руки упали вниз от шей и ногти царапали кожу на худеньких бедрах, оставляя кровавые следы. Спина выгибалась - выставляя вперед бугорок ее лобка. Выпирающие ребра казалось могут прорвать кожу на груди.
Вторую, пока живую девочку развернуло спиной к толпе. Туго преретянутые веревкой в запястьях руки дергались волоча по пыли разрезанное платье. Посиневшие пальцы сжимались в кулаки и сразу же судорожно разжимались. Рыжие волосы легли на левое плечо. Бронзовые, блестящие ноги прекратили бежать по воздуху и медленно согнулись в коленях. Мышцы на бедрах и икрах мелко дрожали.
Школьница постепенно задыхалась. Лицо над пережимающей расцарапанную шею веревкой потемнело и перекосилось. Ноги уже не молотили воздух а двигались плавно и как то лениво. Маленькая ступня в розовом носке изгибалась. Руки перестали царапать исполосованные ноги и вцепились в грудь, будто пытаясь разорвать ее что бы пустить внутрь немного воздуха. Веревка пережала ее шею и почти утонула в ней, тонкие струйки крови текли по израненной и перекрученной коже под веревкой. Вскоре она обмякла с высунутым и скошенным на бок языком.
Покрытое потом, загорелое тело воторой девушки сверкало в лучах солнца. Сизое лицо слепо смотрело на толпу. Тело дергалось и дрожало в конвульсиях, крепкие груди тряслись перед моими глазами. Брызгающая по ногам струйка ударила в серую пыль и как будто застыдившись девошка дернулась и веревка развернула ее умирать повернувшись спиной к толпе, обрывки платья накрыли потемневший от влаги кусочек земли.
Казнь закончилась. Пять задушенных девочек покачивались под верхней штангой. Десять ступней обписанных и испачканных ножек отбрасывали тень на близкую землю. Представление закончилось и бандиты начали расходиться.
На железнодорожном мосту, в северной части Алабамы, стоял человек и смотрел вниз, на быстрые воды в двадцати футах под ним. Руки у него были связаны за спиной. Шею стягивала веревка. Один конец ее был прикреплен к поперечной балке над его головой и свешивался до его колен. Несколько досок, положенных на шпалы, служили помостом для него и для его палачей — двух солдат федеральной армии под началом сержанта, который в мирное время скорее всего занимал должность помощника шерифа. Несколько поодаль, на том же импровизированном эшафоте, стоял офицер в полной капитанской форме, при оружии. На обоих концах моста стояло по часовому с ружьем «на караул», то есть держа ружье вертикально, против левого плеча, в согнутой под прямым углом руке, — поза напряженная, требующая неестественного выпрямления туловища. По-видимому, знать о том, что происходит на мосту, не входило в обязанности часовых; они только преграждали доступ к настилу.
Позади одного из часовых никого не было видно; на сотню ярдов рельсы убегали по прямой в лес, затем скрывались за поворотом. По всей вероятности, в той стороне находился сторожевой пост. На другом берегу местность была открытая — пологий откос упирался в частокол из вертикально вколоченных бревен, с бойницами для ружей и амбразурой, из которой торчало жерло наведенной на мост медной пушки. По откосу, на полпути между мостом и укреплением, выстроились зрители — рота солдат-пехотинцев в положении «вольно»: приклады упирались в землю, стволы были слегка наклонены к правому плечу, руки скрещены над ложами. Справа от строя стоял лейтенант, сабля его была воткнута в землю, руки сложены на эфесе. За исключением четверых людей на середине моста, никто не двигался. Рота была повернута фронтом к мосту, солдаты застыли на месте, глядя прямо перед собой. Часовые, обращенные лицом каждый к своему берегу, казались статуями, поставленными для украшения моста. Капитан, скрестив руки, молча следил за работой своих подчиненных, не делая никаких указаний. Смерть — высокая особа, и если она заранее оповещает о своем прибытии, ее следует принимать с официальными изъявлениями почета; это относится и к тем, кто с ней на короткой ноге. По кодексу военного этикета безмолвие и неподвижность знаменуют глубокое почтение.
Человеку, которому предстояло быть повешенным, было на вид лет тридцать пять. Судя по платью — такое обычно носили плантаторы, — он был штатский. Черты лица правильные — прямой нос, энергичный рот, широкий лоб; черные волосы, зачесанные за уши, падали на воротник хорошо сшитого сюртука. Он носил усы и бороду клином, но щеки были выбриты; большие темно-серые глаза выражали доброту, что было несколько неожиданно в человеке с петлей на шее. Он ничем не походил на обычного преступника. Закон военного времени не скупится на смертные приговоры для людей всякого рода, не исключая и джентльменов.
Закончив приготовления, оба солдата отступили на шаг, и каждый оттащил доску, на которой стоял. Сержант повернулся к капитану, отдал честь и тут же встал позади него, после чего капитан тоже сделал шаг в сторону. В результате этих перемещений осужденный и сержант очутились на концах доски, покрывавшей три перекладины моста. Тот конец, на котором стоял штатский, почти — но не совсем — доходил до четвертой. Раньше эта доска удерживалась в равновесии тяжестью капитана; теперь его место занял сержант. По сигналу капитана сержант должен был шагнуть в сторону, доска — качнуться и осужденный — повиснуть в пролете между двумя перекладинами. Он оценил по достоинству простоту и практичность этого способа. Ему не закрыли лица и не завязали глаз. Он взглянул на свое шаткое подножие, затем обратил взор на бурлящую речку, бешено несущуюся под его ногами. Он заметил пляшущее в воде бревно и проводил его взглядом вниз по течению. Как медленно оно плыло! Какая ленивая река!
Он закрыл глаза, стараясь сосредоточить свои последние мысли на жене и детях. До сих пор вода, тронутая золотом раннего солнца, туман, застилавший берега, ниже по течению — маленький форт, рота солдат, плывущее бревно — все отвлекало его. А теперь он ощутил новую помеху. Какой-то звук, назойливый и непонятный, перебивал его мысли о близких — резкое, отчетливое металлическое постукивание, словно удары молота по наковальне: в нем была та же звонкость. Он прислушивался, пытаясь определить, что это за звук и откуда он исходит; он одновременно казался бесконечно далеким и очень близким. Удары раздавались через правильные промежутки, но медленно, как похоронный звон. Он ждал нового удара с нетерпением и, сам не зная почему, со страхом. Постепенно промежутки между ударами удлинялись, паузы становились все мучительнее. Чем реже раздавались звуки, тем большую силу и отчетливость они приобретали. Они, словно ножом, резали ухо; он едва удерживался от крика. То, что он слышал, было тиканье его часов.
Он открыл глаза и снова увидел воду под ногами. «Высвободить бы только руки, — подумал он, — я сбросил бы петлю и прыгнул в воду. Если глубоко нырнуть, пули меня не достанут, я бы доплыл до берега, скрылся в лесу и пробрался домой. Мой дом, слава богу, далеко от фронта; моя жена и дети пока еще недосягаемы для захватчиков».
Когда эти мысли, которые здесь приходится излагать словами, сложились в сознании обреченного, точнее — молнией сверкнули в его мозгу, капитан сделал знак сержанту. Сержант отступил в сторону.
Пэйтон Факуэр, состоятельный плантатор из старинной и весьма почтенной алабамской семьи, рабовладелец и, подобно многим рабовладельцам, участник политической борьбы за отделение Южных штатов, был ярым приверженцем дела южан. По некоторым, не зависящим от него обстоятельствам, о которых здесь нет надобности говорить, ему не удалось вступить в ряды храброго войска, несчастливо сражавшегося и разгромленного под Коринфом, и он томился в бесславной праздности, стремясь приложить свои силы, мечтая об увлекательной жизни воина, ища случая отличиться. Он верил, что такой случай ему представится, как он представляется всем в военное время. А пока он делал, что мог. Не было услуги — пусть самой скромной, — которой он с готовностью не оказал бы делу Юга; не было такого рискованного предприятия, на которое он не пошел бы, лишь бы против него не восставала совесть человека штатского, но воина в душе, чистосердечно и не слишком вдумчиво уверовавшего в неприкрыто гнусный принцип, что в делах любовных и военных дозволено все.
Однажды вечером, когда Факуэр сидел с женой на каменной скамье у ворот своей усадьбы, к ним подъехал солдат в серой форме и попросил напиться. Миссис Факуэр с величайшей охотой отправилась в дом, чтобы собственноручно исполнить его просьбу. Как только она ушла, ее муж подошел к запыленному всаднику и стал жадно расспрашивать его о положении на фронте.
— Янки восстанавливают железные дороги, — сказал солдат, — и готовятся к новому наступлению. Они продвинулись до Совиного ручья, починили мост и возвели укрепление на своем берегу. Повсюду расклеен приказ, что всякий штатский, замеченный в порче железнодорожного полотна, мостов, туннелей или составов, будет повешен без суда. Я сам читал приказ.
— А далеко до моста?- спросил Факуэр.
— Миль тридцать.
— А наш берег охраняется?
— Только сторожевой пост на линии, в полмили от реки, да часовой на мосту.
— А если бы какой-нибудь кандидат висельных наук, и притом штатский, проскользнул мимо сторожевого поста и справился бы с часовым, — с улыбкой сказал Факуэр, — что мог бы он сделать?
Солдат задумался.
— Я был там с месяц назад, — ответил он, — и помню, что во время зимнего разлива к деревянному устою моста прибило много плавника. Теперь бревна высохли и вспыхнут, как пакля.
Тут вернулась миссис Факуэр и дала солдату напиться. Он учтиво поблагодарил ее, поклонился хозяину и уехал. Час спустя, когда уже стемнело, он снова проехал мимо плантации в обратном направлении. Это был лазутчик федеральных войск.
Падая в пролет моста, Пэйтон Факуэр потерял сознание и был уже словно мертвый. Очнулся он — через тысячелетие, казалось ему, — от острой боли в сдавленном горле, за которой последовало ощущение удушья. Мучительные, резкие боли словно отталкивались от его шеи и расходились по всему телу. Они мчались по точно намеченным разветвлениям, пульсируя с непостижимой частотой. Они казались огненными потоками, накалявшими его тело до нестерпимого жара. До головы боль не доходила — голова гудела от сильного прилива крови. Мысль не участвовала в этих ощущениях. Сознательная часть его существа уже была уничтожена; он мог только чувствовать, а чувствовать было пыткой. Но он знал, что движется. Лишенный материальной субстанции, превратившись всего только в огненный центр светящегося облака, он, словно гигантский маятник, качался по немыслимой дуге колебаний. И вдруг со страшной внезапностью замыкающий его свет с громким всплеском взлетел кверху; уши ему наполнил неистовый рев, наступили холод и мрак. Мозг снова заработал; он понял, что веревка оборвалась и что он упал в воду. Но он не захлебнулся; петля, стягивающая ему горло, не давала воде заливать легкие. Смерть через повешение на дне реки! Что может быть нелепее? Он открыл глаза в темноте и увидел над головой слабый свет, но как далеко, как недосягаемо далеко! По-видимому, он все еще погружался, так как свет становился слабей и слабей, пока не осталось едва заметное мерцание. Затем свет опять стал больше и ярче, и он понял, что его выносит на поверхность, понял с сожалением, ибо теперь ему было хорошо. «Быть повешенным и утопленным, — подумал он, — это еще куда ни шло; но я не хочу быть пристреленным. Нет, меня не пристрелят; это было бы несправедливо».
Он не делал сознательных усилий, но по острой боли в запястьях догадался, что пытается высвободить руки. Он стал внимательно следить за своими попытками, равнодушный к исходу борьбы, словно праздный зритель, следящий за работой фокусника. Какая изумительная ловкость! Какая великолепная сверхчеловеческая сила! Ах, просто замечательно! Браво! Веревка упала, руки его разъединились и всплыли, он смутно различал их в ширящемся свете. Он с растущим вниманием следил за тем, как сначала одна, потом другая ухватилась за петлю на его шее. Они сорвали ее, со злобой отшвырнули, она извивалась, как уж.
«Наденьте, наденьте опять! Ему казалось, что он крикнул это своим рукам, ибо муки, последовавшие за ослаблением петли, превзошли все испытанное им до сих пор. Шея невыносимо болела; голова горела, как в огне; сердце, до сих пор слабо бившееся, подскочило к самому горлу, стремясь вырваться наружу. Все тело корчилось в мучительных конвульсиях. Но непокорные руки не слушались его приказа. Они били по воде сильными, короткими ударами сверху вниз, выталкивая его на поверхность. Он почувствовал, что голова его поднялась над водой; глаза ослепило солнце; грудная клетка судорожно расширилась — и в апогее боли его легкие наполнились воздухом, который он тут же с воплем исторгнул из себя.
Теперь он полностью владел своими чувствами. Они даже были необычайно обострены и восприимчивы. Страшное потрясение, перенесенное его организмом, так усилило и утончило их, что они отмечали то, что раньше было им недоступно. Он ощущал лицом набегающую рябь и по очереди различал звук каждого толчка воды. Он смотрел на лесистый берег, видел отдельно каждое дерево, каждый листик и жилки на нем, все вплоть до насекомых в листве — цикад, мух с блестящими спинками, серых пауков, протягивающих свою паутину от ветки к ветке. Он видел все цвета радуги в капельках росы на миллионах травинок. Жужжание мошкары, плясавшей над водоворотами, трепетание крылышек стрекоз, удары лапок жука-плавунца, похожего на лодку, приподнятую веслами, — все это было внятной музыкой. Рыбешка скользнула у самых его глаз, и он услышал шум рассекаемой ею воды.
Он всплыл на поверхность спиной к мосту; в то же мгновение видимый мир стал медленно вращаться вокруг него, словно вокруг своей оси, и он увидел мост, укрепление на откосе, капитана, сержанта, обоих солдат — своих палачей. Силуэты их четко выделялись на голубом небе. Они кричали и размахивали руками, указывая на него; капитан выхватил пистолет, но не стрелял; у остальных не было в руках оружия. Их огромные жестикулирующие фигуры были нелепы и страшны.
Вдруг он услышал громкий звук выстрела, и что-то с силой ударило по воде в нескольких дюймах от его головы, обдав ему лицо брызгами. Опять раздался выстрел, и он увидел одного из часовых, — ружье было вскинуто, над дулом поднимался сизый дымок. Человек в воде увидел глаз человека на мосту, смотревший на него сквозь щель прицельной рамки. Он отметил серый цвет этого глаза и вспомнил, что серые глаза считаются самыми зоркими и что будто бы все знаменитые стрелки сероглазы. Однако этот сероглазый стрелок промахнулся.
Встречное течение подхватило Факуэра и снова повернуло его лицом к лесистому берегу. Позади него раздался отчетливый и звонкий голос, и звук этого голоса, однотонный и певучий, донесся по воде так внятно, что прорвал и заглушил все остальные звуки, даже журчание воды в его ушах. Факуэр, хоть и не был военным, достаточно часто посещал военные лагеря, чтобы понять грозный смысл этого нарочито мерного, протяжного напева; командир роты, выстроенной на берегу, вмешался в ход событий. Как холодно и неумолимо, с какой уверенной невозмутимой модуляцией, рассчитанной на то, чтобы внушить спокойствие солдатам, с какой обдуманной раздельностью прозвучали жесткие слова:
— Рота, смирно!… Ружья к плечу!… Готовсь… Целься… Пли!
Факуэр нырнул — нырнул как можно глубже. Вода взревела в его ушах, словно то был Ниагарский водопад, но он все же услышал приглушенный гром залпа и, снова всплывая на поверхность, увидел блестящие кусочки металла, странно сплющенные, которые, покачиваясь, медленно опускались на дно. Некоторые из них коснулись его лица и рук, затем отделились, продолжая опускаться. Один кусочек застрял между воротником и шеей; стало горячо, и Факуэр его вытащил.
Когда он, задыхаясь, всплыл на поверхность, он понял, что пробыл под водой долго; его довольно далеко отнесло течением — прочь от опасности. Солдаты кончали перезаряжать ружья; стальные шомполы, выдернутые из стволов, все сразу блеснули на солнце, повернулись в воздухе и стали обратно в свои гнезда. Тем временем оба часовых снова выстрелили по собственному почину — и безуспешно.
Беглец видел все это, оглядываясь через плечо; теперь он уверенно плыл по течению. Мозг его работал с такой же энергией, как его руки и ноги; мысль приобрела быстроту молнии.
«Лейтенант, — рассуждал он, — допустил ошибку, потому что действовал по шаблону; больше он этого не сделает. Увернуться от залпа так же легко, как от одной пули. Он, должно быть, уже скомандовал стрелять вразброд. Плохо дело, от всех не спасешься». Но вот в двух ярдах от него — чудовищный всплеск и тотчас же громкий стремительный гул, который, постепенно слабея, казалось, возвращался по воздуху к форту и наконец завершился оглушительным взрывом, всколыхнувшим реку до самых глубин! Поднялась водяная стена, накренилась над ним, обрушилась на него, ослепила, задушила. В игру вступила пушка. Пока он отряхивался, высвобождаясь из вихря вспененной воды, он услышал над головой жужжанье отклонившегося ядра, и через мгновение из лесу донесся треск ломающихся ветвей. «Больше они этого не сделают, — думал Факуэр, — теперь они пустят в ход картечь. Нужно следить за пушкой; меня предостережет дым — звук ведь запаздывает; он отстает от выстрела. А пушка хорошая! Вдруг он почувствовал, что его закружило, что он вертится волчком. Вода, оба берега, лес, оставшийся далеко позади мост, укрепление и рота солдат — все перемешалось и расплылось. Предметы заявляли о себе только своим цветом. Бешеное вращение горизонтальных цветных полос — вот все, что он видел. Он попал в водоворот, и его крутило и несло к берегу с такой быстротой, что он испытывал головокружение и тошноту. Через несколько секунд его выбросило на песок левого — южного — берега, за небольшим выступом, скрывшим его от врагов. Внезапно прерванное движение, ссадина на руке, пораненной о камень, привели его в чувство, и он заплакал от радости. Он зарывал пальцы в песок, пригоршнями сыпал его на себя и вслух благословлял его. Крупные песчинки сияли, как алмазы, как рубины, изумруды: они походили на все, что только есть прекрасного на свете. Деревья на берегу были гигантскими садовыми растениями, он любовался стройным порядком их расположения, вдыхал аромат их цветов. Между стволами струился таинственный розоватый свет, а шум ветра в листве звучал, как пение эоловой арфы. Он не испытывал желания продолжать свой побег, он охотно остался бы в этом волшебном уголке, пока его не настигнут.
Свист и треск картечи в ветвях высоко над головой нарушили его грезы. Канонир, обозлившись, наугад послал ему прощальный привет. Он вскочил на ноги, бегом взбежал по отлогому берегу и укрылся в лесу.
Весь день он шел, держа направление по солнцу. Лес казался бесконечным; нигде не видно было ни прогалины, ни хотя бы охотничьей тропы. Он и не знал, что живет в такой глуши. В этом открытии было что-то жуткое.
К вечеру он обессилел от усталости и голода. Но мысль о жене и детях гнала его вперед. Наконец он выбрался на дорогу и почувствовал, что она приведет его к дому. Она была широкая и прямая, как городская улица, но, по-видимому, никто по ней не ездил. Поля не окаймляли ее, не видно было и строений. Ни намека на человеческое жилье, даже ни разу не залаяла собака. Черные стволы могучих деревьев стояли отвесной стеной по обе стороны дороги, сходясь в одной точке на горизонте, как линии на перспективном чертеже. Взглянув вверх из этой расселины в лесной чаще, он увидел над головой крупные золотые звезды -они соединялись в странные созвездия и показались ему чужими. Он чувствовал, что их расположение имеет тайный и зловещий смысл. Лес вокруг него был полон диковинных звуков, среди которых — раз, второй и снова — он ясно расслышал шепот на незнакомом языке.
Шея сильно болела, и, дотронувшись до нее, он убедился, что она страшно распухла. Он знал, что на ней черный круг — след веревки. Глаза были выпучены, он уже не мог закрыть их. Язык распух от жажды: чтобы унять в нем жар, он высунул его на холодный воздух. Какой мягкой травой заросла эта неезженная дорога! Он уже не чувствовал ее под ногами!
Очевидно, не смотря на все мучения, он уснул на ходу, потому что теперь перед ним была совсем другая картина, — может быть, он просто очнулся от бреда. Он стоит у ворот своего дома. Все осталось как было, когда он покинул его, и все радостно сверкает на утреннем солнце. Должно быть, он шел всю ночь. Толкнув калитку и сделав несколько шагов по широкой аллее, он видит воздушное женское платье; его жена, свежая, спокойная и красивая, спускается с крыльца ему навстречу. На нижней ступеньке она останавливается и поджидает его с улыбкой неизъяснимого счастья, — вся изящество и благородство. Как она прекрасна! Он кидается к ней, раскрыв объятия. Он уже хочет прижать ее к груди, как вдруг яростный удар обрушивается сзади на его шею; ослепительно-белый свет в грохоте пушечного выстрела полыхает вокруг него — затем мрак и безмолвие!
Пэйтон Факуэр был мертв; тело его, с переломанной шеей, мерно покачивалось под стропилами моста через Совиный ручей.
Перевод Н.Волжина
Переживая сильное психо-эмоциональное напряжение, человек рискует заработать неприятные "нервные комки". Причиной этого явления бывают психо-эмоциональные факторы - переутомление, большие стрессы, разлад в семье. Нередко на такие неприятности жалуются люди, пережившие тяжелый развод или смерть своих близких. У человека появляется небольшой ком в горле, тяжело дышать и глотать. Пациентам с такими симптомами сложно проглотить слюну, они нередко жалуются на жжение, щекотание, удушье, першение или саднение в горле. Многие из пациентов безумно боятся возникновения раковой опухоли, у них появилось ощущение инородного тела в дыхательных путях. удушья и появления какой-то опасной болезни - постоянные спутники таких "нервных комков". Иногда такой страх перетекает в серьезную болезнь - канцерофобию, при которой человек одержим страхом опасного заболевания.
Однако это явление может иметь совсем иной характер. Если у вас появился ком в горле, тяжело дышать - проверьте щитовидную железу. Ее увеличение обычно способствует сдавливанию органов шеи. Возможной причиной неприятного комка может быть хронический фарингит, остеохондроз, расстройство пищевода или гастро-эзофагиальная рефлюкная болезнь.
Шейный отдел позвоночника - самый тонкий и подвижный. В результате избыточного роста костной ткани на поверхностях позвонков возникает остеохондроз, который сдавливает корешки нервных окончаний, вызывая ком
Нервной системы к новым климатическим и социальным условиям вызывает вегето-сосудистую дистонию. Специалисты называют ее болезнью современных людей. Один из многочисленных симптомов этой болезни - ком в горле, тяжело дышать.
Ощущение "комка" может оказаться побочным эффектом лекарственных средств. Чаще всего, это антигистаминные препараты, лекарства от депрессии и повышенного кровяного давления. Нередко причина такого явления скрывается в излишнем весе, грыже пищеводного отверстия диафрагмы, недавней простуде или кашле.
Если вам стало трудно дышать, ком в горле затрудняет глотание - не пытайтесь заниматься самодиагностикой, немедленно обратитесь к врачу. Сначала вам следует проверить щитовидную железу. Врач с легкостью проведет ощупывание и УЗИ, утвердив или опровергнув диагноз. Определить остеохондроз сможет вертебролог. ЛОР-врач поможет вылечить хронический фарингит. Если никто из этих врачей не объявил вам точный диагноз - посетите гастроэнтеролога. Но если вы подозреваете, что ком в горле вызван психо-эмоциональными факторами - обратитесь к психоневрологу: он назначит вам транквилизаторы - особые препараты седативного действия, и санитарно-курортное лечение.
Требует комплексного лечения, которое назначается с учетом причин возникновения этой болезни.
В некоторых случаях из-за слишком избыточного веса может быть ком в горле, тяжело дышать. При избавлении от излишнего веса эти симптомы пропадают бесследно.
Ком в горле иногда возникает в результате развития онкологических заболеваний. Нельзя игнорировать этот важный симптом. В редких случаях "комок" сообщает о переутомлении и проходит без какого-либо лечения через некоторое время. Но иногда этот яркий симптом указывает на серьезное опасное заболевание и требует незамедлительного вмешательства врача.
Внимание к своему организму - главный принцип людей, заботящихся о собственном здоровье. Внешне совершенно невинный симптом иногда оборачивается серьезной патологией. Зная, о чем свидетельствует такое странное явление, как ком в горле, вы сможете вовремя обратиться к нужному врачу.
Один из самых сложных разделов самообороны - это защита от удушения с помощью удавки. Очень мало вменяемых техник могут предложить нам специалисты рукопашники.
УДАВКА (гаррота) представляет собой крепкий тонкий шнур, обычно снабженный кольцевидными либо продолговатыми рукоятками на концах. Но если удавка (гаррота) является специально подготовленным удушающим opyжием, то струна или леска — это подручное оружие.
Удавка
Обычная веревка (бечева) тоже часто используется в качестве удушающего и гибкого оружия. По фене веревка именуется «карболе», «кигма», «село», «стропы», «хевель», «варея»; веревка с петлей — «офицерской сбруей». Собственно удушение называют следующим образом — «ремешок кинуть», «подержать за машину», «грант» (специфический прием удушения, когда жертва располагается спереди от атакующего).
Понятно, что удавка — это оружие, применяемое исключительно для преднамеренного убийства.
При удушении удавкой - у вас будет всего несколько секунд до потери сознания, если проспали фазу набрасывания.
Способов убить человека придумано предостаточно. Не обошла цивилизация стороной и такой нетривиальный и весьма болезненный, как удушение с помощью удавки. Люди душили людей, похоже, на всем протяжении истории нашего вида. Правда, чаще всего для этого использовали сугубо природное оружие - пальцы, локтевой изгиб. Позже в ход пошли мягкие и увесистые предметы - к примеру, подушки. Но все-таки на каком-то этапе люди осознали, что лучше всего для этих целей подходит специальное приспособление в виде матерчатой ленты, веревки, металлической проволоки или крепкого кожаного шнура. И дело пойдет быстрее, если оснастить сей дивайс дополнительными рукоятками. Так на свет появилась гаррота.
Тут, правда произошла некоторая путаница. Само испанское слово "garrote" означает "закручивание, затягивание". И относится оно не столько даже к приспособе для тихого убийства, сколько к специальному устройству для официальной смертной казни. Изначально гаррота была всего лишь петлей с палкой. Петлю эту накидывали на шею осужденному, а палку использовали как рычаг для стягивания. Удушение проходило медленно, болезненно и назидательно. В общем, все, что нужно для показательной экзекуции. Позже устройство усовершенствовали, и оно стало состоять их специального стула, металлической петли и винта. Иногда для гуманности добавляли еще острие, кторое дробило шейные позвонки и ускоряло процесс казни. Кстати, последнее официальное применение такой гарроты состоялось в Испании в 1974 году.
Тем не менее название это прочно закрепилось за орудием убийства. Не просто куском веревки или ремнем, подхваченными по ходу действия, но за специально изготовленным дивайсом, который за счет ручек и маленького сечения материала петли давал возможность не только приложить к процессу удушения большее усилие, но и разрезал шею и дробил трахею.
Поклоняясь темной богине
Как известно, в Индии, стране политеистической, много богов. И далеко не все из них отличаются созидательными наклонностями и кротким нравом. Среди плеяды агрессивных божеств выделяется жена Шивы - Кали. Вот именно ей-то и поклонялись члены печально известной секты убийц-душителей - тхаги. В нашей стране о них стало известно благодаря переводу книги Гилби "Секретные боевые искусства". Там тхаги описывались как виртуозные мастера убийства, эдакие индийские ниндзя. Из сего произведения и пошла гулять байка об их неотразимом искусстве. Но дело в том, что к автору не раз предъявлялись серьезные нарекания именно по поводу правдивости изложенного материала. Попробуем разобраться.
Первыми европейцами, столкнувшимися с индийскими душителями, были, конечно же, англичане. Они и оставили (прежде чем извести тхагов под корень) самые вразумительные описания. Итак. Душители существовали и действительно совершали свои убийства в честь Кали. Способ умерщвления тоже был выбран неспроста. Ведь богиня не приветствовала пролитие крови, а значит выход один - душить. Для этого использовался специальный шелковый платок "румаль". Все было продумано. Шелк легко скользил и быстро затягивался на шее жертвы, и платок, в отличие от шнура, плотно облегал шею, перекрывал основные кровеносные сосуды и не давал жертве легко выскользнуть из захвата.
Тактика действия тхагов основывалась не на одиночном нападении. Все было гораздо тривиальнее и эффективнее. Душители действовали группой. Пока одни отвлекали жертву, специальный боевик - бхутот - накидывал ей на шею свой румаль. Дальше дело техники. Если же несчастный начинал брыкаться, на него наваливались всей толпой и прижимали к земле. Конечно, все члены тайной общины тхагов в той или иной степени обучались приемам удушения шелковым платком, но назвать это системой или боевым искусством вряд ли можно. Скорее это были простейшие ухватки, распространенные в криминальной среде по всему миру.
Экскурс в анатомию
Чтобы понять, как работает удавка, необходимо рассмотреть процесс удушения в анатомических подробностях. На самом деле при сдавливании шеи возможны два варианта отключения человека. Первый из них обеспечивается перекрытием дыхательных путей. Это затратный и долгий способ. Второй (более распространенный) - сжатие кровеносных сосудов, а именно сонной артерии. Кровь перестает поступать в мозг и - привет. Кстати, для этого требуется приложить усилие всего лишь в 5 кг. Для сравнения: для того чтобы перекрыть дыхательные пути, сила должна быть примерно в шесть раз больше.
Право убивать.
Удавку сложно отнести к легальному оружию. Оно и понятно, ведь она орудие убийства. Причем убийства преднамеренного и просчитанного. Поэтому применяется она лишь в двух сферах человеческой жизнедеятельности - в криминальных кругах и, конечно же, в армии. С бандитами все понятно - чаще всего удавка используется ими для нападения на таксистов. Человек садится на заднее сидение и в определенный момент накидывает заранее приготовленный шнур на шею водителя. Все. Приехали.
В армии же удавка используется там, где необходимо тихо напасть на врага со спины. То есть для того, чтобы снять часового. Но данный метод давно ушел в прошлое. Нож и бесшумное оружие дают нападающему гораздо больше шансов. Ведь никто не застрахован, что объект окажется массивней и сильнее нападающего, что в самый ненужный момент петля соскользнет с трахеи или часовой успеет таки в конвульсиях нажать на спусковой крючок.
С армейским использованием удавки связан популярный сегодня миф. Мол, существует специальное устройство - пила Джигли. Она входит в оснащение бойцов спецназа, и если ее использовать как удавку, - начисто отрезает врагу голову. Байка эта вышла из книги "Боевая машина" за авторством А. Тараса. На самом деле сей инструмент, конечно, является частью военной амуниции, но не спецназовцев, а… врачей. Дело в том, что пила Джигли является медицинским инструментом и предназначена для того, чтобы пилить кости, а не вражеские шеи.
Удавка сегодня.
Удавка и сегодня в строю. И не только среди законных и незаконных убийц. На некоторых американских сайтах можно найти рекламу забавных дивайсов на ее основе. Чаще они маскируются под ремешок часов и предположительно используются для самообороны. Но массовым увлечением удавке, конечно же, не стать: уж очень узка сфера ее применения. Да и эффективность в бою остается весьма спорной.
Вот, к примеру, слова известного отечественного специалиста в области рукопашного боя А. Кочергина, опубликованные на ветке его форума, как раз посвященной удавке: "В отличие от многих из вас я искал ответы на эти вопросы в петле, первый раз именно с двумя бабуинами на концах троса, обмотанного на шее. Ну и ни хрена, только очень больно… Вообще душат того, кто замер. Если только стремиться к повороту в сторону противника, удушение будет невозможно».
Методы противостоять удавке А. Медведева.
1 Никого не допускайте к себе за спину.
2 Старайтесь среагировать на забрасывание удавки следующим движением кистей рук.
Из под челюсти за уши...
Если хоть одна рука попала между удавкой и шеей...
Стянуть удавку через голову, вокруг лица..
Если проспали заброс - попытайтесь завести ладонь со стороны затылка...
Движение...
Удавка часто используется при нападениях на водителей такси.
Довольно часто, люди, которые, замышляют что-то нехорошее, садясь в вашу машину, предпочитают, находиться на заднем сидении, позади вас. Так им легче будет напасть на вас.
Удавки бывают разных типов, очень тоненькие, которые могут перерезать ваше горло, короткие и длинные. Как только на вас накинули удавку, ни в коем случае не надо паниковать, необходимо одной рукой открыть дверь и сразу приспустить таз, чтобы создался рычаг. Наголовник кресла работает на вас.
После этого руками хватаем удавки и начинаем оттягивать от шеи, стараясь выкручивать рычаг, который мы создали. Это позволит нам скинуть удавку с головы и быстро выскочить в уже открытую дверь.
Опытный нападающий, будет мешать вам создать рычаг, и наклонит свою голову, как можно ближе к вашей.
Не забываем, что наше сидение может опускать свою спинку. Немного опустив спинку сидения, создаём рычаг.
Так как противник будет тянуть на себя удавку, нам легче будет сбросить её со своей головы.
Если нападающий будет не опытен, то после того, как он накинет на вас удавку, он будет стараться как можно сильнее тянуть на себя удавку и отклонит корпус назад. Это даст нам преимущество, и мы сможем схватиться руками за часть удавки, которая находится позади нашего сидения.
Еще примеры.
1 Вы водитель. Машина стоит. Хулиган сзади. Он набрасывает на вашу интеллигентную шею петельку (веревку, леску).
Если успели среагировать - опустить подбородок, наклонить вперед, подставить руку, то вы - МО-ЛОД-ЦА! Ну а если не успели, то соответственно - нет. Бог с ней - с петлей, потом узнаете, из чего она сделана. Поверните голову в сторону - вправо, чтобы убрать кадык, одновременно сами быстро поворачивайтесь максимально вправо, чтобы достать врага. А он будет рядом, так как особенностью такого нападения в автомобиле является следующий факт. Чтобы эффективно набросить веревку, нападающий должен подняться с сиденья, чуть перегнуться через него, чтобы быть ближе к вам. Значит так. Своей рукой (левой) хватайте противника за волосы, рвите-тащите на себя. Нет волос, бейте пальцами в глаза, царапайте. Бейте кулаком в нос, ломайте его. Все средства хороши во имя спасения своей шеи и авто. Если вы проворны, то вам, может быть, удастся встать на кресло на колени и дотянуться до злодея уже двумя руками. И как только ослабла петелька, или отпустил удавку подлец, из салона-то вылезайте. Разомнитесь теперь в рукопашной схватке на земле.
2 Автомобиль на ходу. Пассажир с заднего сиденья накидывает на вас удавку и пытается задушить.
Если ваши руки не успели перехватить удавку еще на пути к горлу, забудьте про нее вообще. Опустив подбородок, поверните голову вправо (это немного освободит гортань и даст пусть и маленькую, но возможность дышать), одновременно с этим отстегните сковывающий вас ремень безопасности. Далее постарайтесь развернуться назад как можно сильнее, чтобы противник оказался в зоне вашей досягаемости. Теперь, в зависимости от ситуации, можно использовать все доступные средства атаки. Схватите нападающего за волосы или руку и потяните на себя. Руку нападающего следует не просто хватать, а стараться придать ей неестественное положение (выкрутить) или же просто укусить. Касательно волос следует заметить, что у некоторых модников их может и не быть. В таком случае, лучшим выходом будет попытка атаковать глаза нападающего. Это не только принесет боль противнику, но и заставит его ослабить хватку.
Если вам все-таки удастся перехватить инициативу и вытянуть голову противника между передними сидениями - прекрасно! Теперь можно поэкспериментировать с педалями тормоза и газа. Экстренное торможение заставит нападающего потерять равновесие, следовательно, обескуражит его, но вам следует помнить, что если вы больше не пристегнуты, то можете полететь вперед вместе с ним. Помните, в случае нападения сзади с удавкой, главное - ослабить петлю на своей шее, тогда самооборона в авто будет успешной. Как только вам это удалось, вы должны тут же скинуть ее с себя и спешно покинуть авто. Даже если оно продолжает движение.
