Моей маме дважды "посчастливилось" попасть в реанимацию. В первый это было в январе 2002 года – срочно требовалась процедура гемодиализа, но были рождественские праздники, и мы с трудом положили ее в МНИИ скорой помощи им. Склифосовского, в реанимацию острых эндотоксикозов. Надеялись, что все будет хорошо, поскольку заплатили обслуживающему персоналу. Кроме того, мама сама была врачом, и оставалось надеяться, что хотя бы из уважения к коллеге относиться к ней будут нормально.
К сожалению, все было ровно наоборот. Мама весь день безуспешно просила, чтобы к ней пододвинули ее собственную тумбочку, где были еда и лекарства – медикаменты нужно было обязательно принимать, а при процедуре гемодиализа требуется плотно кушать. Однако сестры вместе с праздно тусующимися студентами-медиками постоянно пили чай и даже не думали к ней подходить. Каким-то чудом к 6 часам вечера ей удалось «заловить» медсестру и наконец поесть.
Затем наступило "время судна" – но сначала его не хотели приносить, а затем невозможно было кого-то допроситься его унести. Рядом с нею лежала женщина, страдающая болезнью Дауна, которая, увы плохо реагировала на просьбы. Впрочем, совершенно здоровый сестринский персонал реагировал подобным же образом, и неудивительно, что запах в самой реанимации был смесью испражнений и лекарств. К счастью, мама была еще крепка здоровьем и все это вынесла.
Но прошло полгода, маме опять стало плохо, и мы были вынуждены пройти этот путь еще раз. На этот раз мы попали в 52 ГКБ, отделение 1-й нефрологии. Когда маму переводили в реанимацию из обычного отделения, то она, памятуя о первом разе, умоляла пустить к ней дочь. В этом нам было отказано. На другой день утром я позвонила в дверь реанимации. Ко мне вышел медбрат. Я спросила, можно ли мне принести домашнюю еду и покормить маму самой, так как "бывает, что к больным вообще никто не подходит". "И не кормят?" - спросил он издевательски. "И не кормят". "И не поят?" - опять таким же тоном, и закрыл передо мной дверь.
… Мне удалось прорваться к маме лишь однажды. Она уже не могла держать в руках ложку и попросила меня ее покормить. Оказалось, что она уже долгое время не ела, поскольку некому было ей в этом помочь. Я узнала от других больных, что в реанимации есть одна очень хорошая санитарка, которая за плату кормит домашней едой, так что один день маму удалось покормить. Но назавтра ко мне вышла грязная, пропитая сестра, от которой несло перегаром.
Мама умерла в этой реанимации.
Эта ситуация, как вы понимаете, не могла оставить меня равнодушной. Я многое узнала с тех пор. Выяснилось, что такое положение в наших больницах - сплошь и рядом. Почему не хотят допускать близких родственников к тяжелым больным, находящимся в реанимации? Думается, что вовсе не потому, что там "стерильный режим" или, как мне объяснили, "есть некоторые процедуры, которые я не должна видеть". Скорее чтобы никто не видел, как работает, а точнее, не работает медперсонал, насколько плохо стерилизуются инструменты (в той же 52 ГКБ один больной заразился вирусным гепатитом и умер). Добавлю, что я хотела устроиться в больницу санитаркой, то есть ухаживать не только за мамой, но и за другими пациентами - меня не взяли. И при этом они говорят о нехватке персонала и о том, что никто не идет на такую работу.
В данный момент на сайте www.reanimatsiya.narod.ru проводится акция, цель которой - добиться допуска к реанимационным больным близких родственников. Что необходимо не только с точки зрения самого ухода за больным, но и как возможность умирающему человеку (а большинство находящихся в реанимации пациентов относятся именно к этой группе) быть не одному, т.к. момент смерти самый страшный в жизни, и оставлять его одного - бесчеловечно, не даром, если человек находится в сознании, он всегда зовет близких перед смертью.
Составляется коллективное письмо в Минздрав и комиссию по правам человека при президенте РФ. Цель этого письма - создание комиссии, которая бы пересмотрела положение о реанимациях и отменила бы существующий запрет на посещения родственниками тяжелых больных (кстати, раньше этого запрета не было). Для того, чтобы письмо имело силу, необходимо как можно большее количество жалоб и просто подписей.
Если вы испытали сами или были свидетелями случаев плохого обращения или недостаточного ухода за реанимационнымы больными, опишите свою ситуацию с указанием времени и больницы.
Если вы просто согласны с необходимостью допуска близких родственников к реанимационным больным и готовы поставить свою подпись под нашим письмом, пишите на [email protected] . Обязательно укажите свои координаты, по которым с вами можно будет связаться впоследствии, когда письмо будет готово. Так как действительны только собственноручные подписи, сделанные ручкой.
Нам очень нужна ваша помощь!
Эту тему редко обсуждают, но врачи тоже умирают. И они умирают не так, как другие люди. Поразительно, насколько редко врачи обращаются за медицинской помощью, когда дело близится к концу . Врачи борются со смертью, когда дело идет об их пациентах, но очень спокойно относятся к собственной смерти. . Они знают, какие варианты у них есть. Они могут себе позволить любой вид лечения. Но они уходят тихо.
Уходим тихо
Много лет назад, Чарли, уважаемый врач-ортопед и мой наставник, обнаружил у себя в животе какой-то комок. Ему сделали диагностическую операцию. Подтвердился рак поджелудочной железы.
Диагностику проводил один из лучших хирургов страны. Он предложил Чарли лечение и операцию, позволявшую утроить срок жизни с таким диагнозом, хотя качество жизни при этом было бы низким.
Чарли это предложение не заинтересовало. Он выписался из больницы на следующий день, закрыл свою врачебную практику и больше ни разу не пришел в госпиталь. Вместо этого он посвятил все свое оставшееся время семье. Его самочувствие было хорошим, насколько это возможно при диагнозе рак. Чарли не лечился химиотерапией, ни радиацией. Спустя несколько месяцев он умер дома.
Естественно, врачи не хотят умирать.
Естественно, врачи не хотят умирать. Они хотят жить. Но они достаточно знают о современной медицине, чтобы понимать границы возможностей. Они также достаточно знают о смерти, чтобы понимать, чего больше всего боятся люди - смерти в мучениях и в одиночестве. Врачи говорят об этом со своими семьями.
Врачи хотят быть уверены, что когда придет их час, никто не будет героически спасать их от смерти, ломая ребра в попытке оживить непрямым массажем сердца (а это именно то, что происходит, когда массаж делают правильно). Практически все медработники хотя бы раз были свидетелями «тщетного лечения», когда не было никакой вероятности, что смертельно больному пациенту станет лучше от самых последних достижений медицины.
Но пациенту вспарывают живот, навтыкивают в него трубок, подключают к аппаратам и отравляют лекарствами. Именно это происходит в реанимации и стоит десятки тысяч долларов в сутки. За эти деньги люди покупают страдания, которые мы не причиним даже террористам.
Я сбился со счета, сколько раз мои коллеги говорили мне примерно следующее: “Пообещай мне, что если ты увидишь меня в таком состоянии, ты не будешь ничего делать ”. Они говорят это на полном серьезе. Некоторые медики носят кулоны с надписью “Не откачивать”, чтобы врачи не делали им непрямой массаж сердца. Я даже видел одного человека, который сделал себе такую татуировку.
Лечить людей, причиняя им страдания, мучительно. Врачей обучают не показывать свои чувства, но между собой они обсуждают то, что переживают. “Как люди могут так истязать своих родных?”, - вопрос, который преследует многих врачей.
Я подозреваю, что вынужденное причинение страданий пациентам по желанию семей - одна из причин высокого процента алкоголизма и депрессии среди медработников по сравнению с другими профессиями.
Для меня лично это была одна из причин, по которой последние десять лет я не практикую в стационаре.
Доктор, сделайте все
Что случилось? Почему врачи прописывают лечение, которое они бы никогда не прописали сами себе? Ответ, простой или не очень, - пациенты, врачи и система медицины в целом.
Представьте такую ситуацию: человек потерял сознание, и его привезли по скорой в больницу. Никто не предвидел этого сценария, поэтому заранее не было оговорено, что делать в подобном случае. Эта ситуация типична. Родственники напуганы, потрясены и путаются в многообразных вариантах лечения. Голова идет кругом.
Когда врачи спрашивают “Хотите ли вы, чтобы мы “сделали все”?”, - родные говорят “да”. И начинается ад. Иногда семья на самом деле хочет “сделать все”, но чаще всего родные просто хотят, чтобы было сделано все в разумных пределах.
Проблема заключается в том, что обыватели часто не знают - что разумно, а что нет. Запутавшиеся и скорбящие, они могут и не спросить или не услышать, что говорит врач. Но врачи, которым велено “сделать все”, будут делать все, не рассуждая, разумно это, или нет.
Такие ситуации случаются сплошь и рядом. Дело усугубляется подчас совершенно нереалистичными ожиданиями о “могуществе” врачей. Многие думают, что искусственный массаж сердца - беспроигрышный способ реанимации, хотя большинство людей все равно умирают или же выживают глубокими инвалидами (если поражается мозг).
Я принял сотни пациентов, которых привозили ко мне в больницу после реанимации искусственным массажем сердца. Лишь один из них, здоровый мужчина со здоровым сердцем, вышел из больницы на своих двоих.
Если пациент серьезно болен, стар, у него смертельный диагноз, вероятности хорошего исхода реанимации почти не существует, при этом вероятность страданий - почти 100%. Нехватка знаний и нереалистичные ожидания приводят к плохим решениям о лечении.
Конечно же, не только родственники пациентов виноваты в сложившейся ситуации. Сами врачи делают бесполезное лечение возможным.
Проблема заключается в том, что даже врачи, которые ненавидят тщетное лечение, вынуждены удовлетворять желания пациентов и их родственников.
Вынужденное причинение страданий пациентам по желанию семей - одна из причин высокого процента алкоголизма и депрессии среди медработников по сравнению с другими профессиями
Представьте: родственники привезли пожилого человека с неблагоприятным прогнозом в больницу, рыдают и бьются в истерике. Они впервые видят врача, который будет лечить их близкого.
Для них он - таинственный незнакомец. В таких условиях крайне сложно наладить доверительные отношения. И если врач начинает обсуждать вопрос о реанимации, люди склонны заподозрить его в нежелании возиться со сложным случаем, экономии денег или своего времени, особенно если врач не советует продолжать реанимацию.
Не все врачи умеют разговаривать с пациентами на понятном языке. Кто-то очень категоричен, кто-то грешит снобизмом. Но все врачи сталкиваются с похожими проблемами.
Когда мне нужно было объяснять родственникам больного о различных вариантах лечения перед смертью, я как можно раньше рассказал им только о тех возможностях, которые были разумны в данных обстоятельствах.
Если родные предлагали нереалистичные варианты, я простым языком доносил до них все отрицательные последствия такого лечения. Если семья все же настаивала на лечении, которое я считал бессмысленным и вредным, я предлагал перевести их в ведение другого врача или другую больницу.
Еще по теме в продолжении статьи
Не удерживай того, кто уходит от тебя. Иначе не придет тот, кто идет к тебе.
Наш эксперт - врач-анестезиолог филиала № 6 Центрального военного клинического госпиталя №3 им. А. А. Вишневского Минобороны России, член Американской ассоциации анесте-зиологов (ASA) Александр Рабухин .
Не только в инфекции дело
Люди, к сожалению, часто сталкиваются с ситуацией, когда врачи не разрешают посетить их близких в отделении реанимации. Нам кажется: когда человек находится между жизнью и смертью, ему очень важно быть вместе с родными. Да и родственникам хочется увидеть его, помочь ему, подбодрить, хоть чем-то облегчить его состояние. Не секрет и то, что уход родных может быть гораздо лучше, чем уход медицинского персонала. Считается, что причина такого запрета - боязнь врачей, что родственники могут принести с собой какую-то инфекцию. Хотя трудно представить, что люди с инфекцией будут стремиться в реанимационное отделение к своим родным! Казалось бы, почему нынешнему Минздраву не пересмотреть инструкции?
Врачам понятны эмоции людей, у которых так тяжело больны родные. Но они настаивают на том, что в таком серьезном вопросе, как вопрос жизни и смерти, надо руководствоваться не только эмоциями. Если говорить объективно, то в отделение реанимации все же нередко пускают близких родственников. Правда, ненадолго и не во всех случаях. Раз вам отказывают, на это обычно у врачей есть серьезные причины. Какие?
Во-первых, действительно защита больного от инфекции. Несмотря на то что родные на вид здоровы и приносят на себе вполне обычную микрофлору, даже она может быть опасна для ослабленного, недавно прооперированного человека или для пациента с дефектом иммунитета. И даже если не для него самого - то для его соседей по реанимационному отделению.
Вторая причина, как ни парадоксально это звучит, - защита посетителей. Ведь сам пациент может являться источником инфекции, и порой весьма опасной. Встречаются нередко и тяжелейшие вирусные пневмонии, и гнойные инфекции. И наиболее важен фактор психологической защиты родных. Ведь большинство людей плохо представляют себе, . То, что мы можем увидеть в кино, существенно отличается от реальной больницы, примерно так же, как фильмы про войну отличаются от настоящих боевых действий.
… быть бы живу
Пациенты реанимации зачастую лежат в общем зале, без различия полов и без одежды. И это не для «издевательства» и не из наплевательского отношения персонала, это необходимость. В том состоянии, в каком больные чаще всего попадают в реанимацию, им нет дела до «приличий», здесь идет борьба за жизнь. Но психика обычного среднего посетителя не всегда готова к восприятию такого вида близкого человека - при этом, скажем, с шестью дренажами, торчащими из живота, плюс желудочный зонд, плюс катетер в мочевом пузыре, да еще интубационная трубка в горле.
Приведу реальный случай из собственной практики: муж долго умолял пустить его к жене, а увидев ее в таком состоянии, с криком «Да ведь эта штука мешает ей дышать!» попытался выдернуть трубку из трахеи. Поймите, персоналу отделения реанимации есть чем заняться, кроме как присматривать за посетителями - как бы они не начали или работу аппаратуры, или не грохнулись бы в обморок от стресса.
Какие тут свидания…
Надо учитывать и то, что родственникам других больных будет весьма неприятно, если их близкие предстанут в таком виде перед посторонними людьми.
К тому же, поверьте, в подавляющем большинстве случаев не до общений с родными, не до «последних слов», да и вообще не до чего. Реанимация создана не для свиданий, здесь лечат (или, по крайней мере, должны лечить) до последнего, пока остается хоть какая-то надежда. И никто не должен отвлекать от этой тяжелой борьбы ни медиков, ни пациентов, которым необходимо мобилизовать все свои силы для того, чтобы выкарабкаться.
Это родным кажется, что больной в реанимации только и мечтает встретиться с ними, что-то им сказать, о чем-то попросить. В подавляющем большинстве случаев это не так. Если человек нуждается в том, чтобы его держали в отделении реанимации, то он, скорее всего, либо без сознания (в коме), либо находится на искусственной вентиляции легких или подключен к другой аппаратуре. Не может и не хочет он ни с кем говорить - в силу тяжести своего состояния или под действием сильнодействующих препаратов.
Как только больному станет лучше, он будет в сознании и сможет общаться с родными - его непременно переведут в общее отделение, где у близких будет прекрасная возможность вместо «прощай» сказать ему «здравствуй». Если надежды «вытащить» пациента уже нет, если он умирает от тяжелого хронического заболевания - например, от онкологии с многочисленными метастазами или от хронической почечной недостаточности, то таких больных и не отправляют в реанимацию, дают им возможность спокойно и достойно уйти в обычной палате или дома, в окружении близких. Помните: если ваш родственник лежит в реанимации, и ваше присутствие далеко не всегда может помочь ему, но часто может помешать врачам.
Конечно, и в таких ситуациях бывают исключения - и с медицинской, и с социальной точки зрения. И, если доктора сочтут возможным, они пустят родных в «заповедное» отделение реанимации. А если нет - проявите понимание и надейтесь на лучшее.
Человек в реанимации как будто выпадает из нашего мира. К нему нельзя прийти, с ним нельзя поговорить, у него забирают телефон, одежду и личные вещи. Максимум, на что могут рассчитывать близкие – записка, переданная через медсестру. А вдруг человек ? А если это ребёнок? Остаётся только ждать звонка от врача, да надеяться на лучшее.
Почему в больницах такие драконовские правила и как не сойти с ума от неизвестности? Отвечаем на самые частые вопросы о реанимации.
1. Он умрёт?
Не накручивайте себя и не впадайте в панику. Да, у вашей близкой проблемы со здоровьем. Да, это серьёзно. И всё же, если кто-то попал в реанимацию, это не значит, что он на волоске от смерти. Человека могут положить туда даже на пару часов – к примеру, после . Как только врачи убедятся, что его жизни ничего не угрожает, пациента переведут в стационар.
Прогноз зависит от тяжести состояния больного, от возраста и сопутствующих заболеваний, от врачей, от клиники и ещё многих и многих факторов. И, конечно, от удачи.
2. Что там происходит?
Врачам нужен доступ для аппаратуры, а у медсестёр должна быть возможность подмыть пациента – поэтому в отделении обычно лежат без одежды. Многие считают это неудобным и унизительным.
Мария Борисова рассказала в фейсбуке историю своей пожилой мамы: «Сразу же сказали: «Раздевайся догола, снимай всё, носки и трусы включительно». Лежала мама в большом коридоре, где ходило огромное количество народу, громко разговаривали, смеялись. Маленькая подробность: чтобы справить малую нужду, ты должен встать голый со своей кровати перед большим количеством людей, которые ходят взад и вперед, сесть на судно на табуретку, которая стоит рядом с кроватью, и справить свою нужду прилюдно».
Лежать под одной простынёй бывает не только стыдно, но и холодно. И опасно для и так ослабленного здоровья. Существуют памперсы и одноразовое бельё, но это дополнительные расходы. А денег в государственных больницах всегда не хватает. Поэтому проще держать пациентов голыми. Если человек в состоянии ходить, ему могут дать рубашку.
Лежачих пациентов ежедневно обрабатывают жидкостью для профилактики пролежней, а раз в два часа – переворачивают. Тело тоже держат в чистоте. Стригут волосы и ногти. Если больной в сознании, он может делать это сам.
К пациенту в реанимации подключены системы жизнеобеспечения и отслеживающие аппараты. Его также могут привязать к кровати – чтобы в бреду он не повыдёргивал все датчики и не навредил себе.
3. Почему меня к нему не пускают?
По закону, врачи не могут не пустить вас в реанимацию без серьёзной причины. Если же туда попал ребёнок до 15 лет, родители и вовсе имеют право лечь в больницу вместе с ним. Но это в официальных бумагах, а на практике всё по-другому. У сотрудников больницы есть «классический» набор причин не пустить родственников: особые санитарные условия, инфекции, нехватка места, неадекватное поведение.
Правильно это или нет, вопрос сложный. С одной стороны, на Западе прийти к больному можно чуть ли не сразу после операции. Так спокойней и родственникам, и пациенту. С другой – на Западе и условия для этого подходящие: системы очистки воздуха, бактериальные фильтры, просторные помещения. Да и кто сможет гарантировать, что не грохнется в обморок, увидев близкого без сознания и всего обвешанного аппаратурой? Или не бросится выдёргивать капельницы и трубки? Такое тоже не редкость.
В общем, настаивать на посещении или нет – решать вам. Если персонал наотрез отказывается пускать вас, ссылайтесь на федеральный закон № 323 и обращайтесь к руководству клиники.
Соблюдайте все правила посещения: наденьте халат, маску и бахилы. Соберите волосы и захватите с собой антисептик для рук.
4. Чем я могу помочь?
Вы можете купить недостающие лекарства, средства для ухода («утку», например), или специальное питание. Можете нанять сиделку или оплатить консультацию со стороны. Узнайте у лечащего врача, есть ли в этом необходимость.
И у самого больного спросите, нужно ли ему что-нибудь. Дети часто просят принести любимые игрушки, взрослые – планшет или книги, пожилые – даже телевизор.
5. Как вести себя в реанимации?
Максимально спокойно. Не мешайте персоналу. Ваш близкий может лежать без сознания или странно себя вести. Он может необычно выглядеть или пахнуть. Из него могут торчать трубки и провода, а в одной палате с ним могут лежать раненые, тяжелобольные люди. Будьте готовы ко всему.
Пациента во многом зависит от его настроя, а настрой зависит от вас – близких людей. Не рыдайте, не истерите, не заламывайте руки и не проклинайте судьбу. Разговаривайте с ним, как со здоровым. Не обсуждайте болезнь, пока он сам не поднимет эту тему. Лучше обсудите самые обычные, повседневные вещи: как дела дома, какие новости у друзей, что происходит в мире.
Если человек в коме, с ним тоже нужно общаться. Многие пациенты на самом деле слышат и понимают всё, что происходит, поэтому их тоже нужно поддерживать, гладить по руке и рассказывать последние новости. Исследования показывают, что это ускоряет выздоровление.
Если же пациент просит о встрече со священником, врачи обязаны пропустить его в палату. Это право обеспечивает статья 19 законопроекта «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».
Попал
я
как
—то
раз
в
жёсткую
аварию
и
получил
очень
серьёзные
травмы
. Слава
медицинскому
Богу
, врачи
мне
попались
опытные
и
все
необходимые
операции
провели
быстро
и
качественно
. И
вот
лежу
я
после
операций
, восстанавливаюсь
понемногу
, но
вот
ходить
, да
и
вообще
, в
принципе
, двигаться
тогда
не
мог
. На
фоне
длительной
обездвиженности
пристала
ко
мне
неприятная
болячка
, под
названием
двусторонняя
пневмония
и
дошло
до
того
, что
лечить
её
пришлось
в
реанимации
. О
ней
и
пойдёт
речь
.
В
отличии
от
большинства
местных
пациентов
, я
пребывал
в
сознании
и
ясном
рассудке
и
, разумеется
, сразу
перезнакомился
с
медсестрами
. Последним
это
было
в
радость
, ибо
смены
в
реанимации
долгие
, а
поговорить
иной
раз
ой
как
хочется
. Да
и
я
был
рад
этому
, ведь
молча
лежать
весь
день
и
большую
часть
ночи
просто
осматривая
обстановку
оказалось
весьма
скучным
занятием
.
Мне
всегда
казалось
, что
в
реанимации
работают
этакие
мужики
в
юбках
, которым
и
коня
на
скаку
остановить
ничего
не
стоит
, и
буйного
пациента
к
койке
привязать
. Но
нет
, все
медсестры
оказались
абсолютно
простыми
девчонками
, очень
милыми
и
женственными
. Кстати
, один
буйный
у
нас
в
палате
был
, но
с
ним
очень
быстро
справились
. Колоритный
был
персонаж
. Весь
покрытый
татуировками
(насколько
я
мог
видеть
), горластый
, общающийся
исключительно
отборной
матерщиной
сельский
пастух
. В
реанимации
лежат
по
причине
черезчур
обильных
алкогольных
возлияний
.
Любимым
временем
была
ночь
. Ночью
люди
склонны
к
более
откровенным
разговорам
, чем
я
и
пользовался
, подолгу
ведя
беседы
с
моими
хранительницами
. Однажды
в
разгар
такой
беседы
в
палату
привезли
нового
пациенты
. Здоровенный
парень
, татарин
, громко
стонал
и
, как
мне
показалось
, задыхался
. В
ту
ночь
я
единственный
раз
в
жизни
видел
, как
наносится
прекардиальный
удар
. Но
парню
и
это
не
помогло
, минут
через
десять
после
поступления
его
уже
вынесли
. Вперёд
ногами
. Как
оказалось
, у
него
случился
обширный
инфаркт
миокарда
. В
24
года
.
Была
и
ещё
одна
смерть
в
нашей
палате
. Тучная
женщина
, мирно
лежавшая
возле
окна
, вдруг
перестала
дышать
. Её
тоже
не
удалось
спасти
, несмотря
на
адреналин
, дефибрилляторы
и
весь
прочий
комплекс
реанимирующих
мероприятий
. Две
смерти
на
палату
за
десять
дней
, Медсестры
сказали
что
это
еще
совсем
не
самая
плохая
статистика
.
Однако
и
моё
время
лечения
подошло
к
завершению
. Не
могу
сказать
, что
не
хотелось
уезжать
, но
с
дежурной
медсестрой
попрощался
очень
тепло
. Повезло
мне
с
ними
. Впереди
предстояла
ещё
целая
череда
реабилитаций
, но
это
уже
совсем
другая
история
…
