Потребности являются одним из главных источников мотивов человеческой активности. Отдельно взятая потребность – это более или менее четкое осознание специфического дефицита в динамике информационного и вещественного обмена между личностью (организмом) и средой.
Голод, жажда, незнание, чувство униженности, усталость, одиночество – примеры некоторых потребностей. Уже из приведенного перечня видно, что переживание потребности (неудовлетворенной) является негативной эмоцией. Синонимами “потребности” служат такие слова, как “нужда”, “нехватка”, “недостаток”, “необходимость”, иногда “интересы”. Жизнь в значительной мере представляет собой процесс удовлетворения потребностей. Наличие потребностей такое же фундаментальное условие существования субъекта, как и обмен веществ.
В своих первичных биологических формах потребность есть состояние организма, выражающее его объективную нужду в дополнении, которое лежит вне его. Биологические потребности человека также подвергаются развитию и социализации. Человеческие потребности специфичны тем, что в большинстве своем они удовлетворяются посредством деятельности и результатами деятельности других людей. Важной предпосылкой их удовлетворения является собственность.
Потребности характеризуются: предметностью; они всегда являются потребностями в том или ином предмете (ситуации). Важная характеристика потребностей – их специфическаядинамика, т.е. способность актуализироваться и изменять свою напряженность, угасать и воспроизводиться вновь.
Благодаря своей предметности потребности приобретают сигнальный характер, т.е. могут регулироваться с помощью внешних и внутренних сигналов. Благодаря этому становится возможным упреждение крайних потребностных состояний. Но конкретные объекты потребностей не всегда жестко “записаны” в наследственности. Некоторые предметы внешней среды могут становиться предметами той или иной потребности по механизму экстренного запечатления (импринтинга), некоторые обретают подобный статус условно-рефлекторным путем. У животных – это, главным образом, натуральные объекты. Потребности человека – как высшие, так и элементарные – имеют общественную природу.
Спектр потребностей весьма богат и разнообразен: разные исследователи насчитали их несколько десятков. Количество потребностей человека как личности и организма не является конечным.
Традиционной является попытка выделения основных биологических потребностей (драйвов, инстинктов), общих для многих видов животных и различающихся сравнительно автономными механизмами удовлетворения. Их сводный перечень, составленный К.Б. Мадсеном на основе 20 концепций мотивации, охватывает 12 потребностей, в том числе потребности в пище, воде, половая, в уходе за детенышами, в кислороде, отдыхе и сне, активности, безопасности, агрессии. Г.Мюррей изучил около 20 сложных человеческих потребностей, а именно: потребности в достижении, в самоунижении, в аффилиации, в агрессии, в автономии, в противодействии, в защите, в уважении, в доминировании, в эксгибиции, в избегании ущерба, в избегании позора, в опеке, в порядке, в игре, в отвержении, в чувственных впечатлениях, в сексе, в поддержке, в понимании.
Потребности по их происхождению делят на первичные (биологические) и вторичные, приобретенные в процессе роста и развития личности.
Гомеостатическим потребностям, удовлетворение которых сохраняет постоянство внутренней среды организма, противопоставляют потребности, независимые от состояния организма, актуализируемые внешними воздействиями. Таковы, например, познавательные потребности. Если актуализация гомеостатических потребностей подвергается цикличным колебаниям, то познавательной потребности свойственны постоянно действующие установки на восприятие нового и неожиданного как интересного и любопытного.
Постоянством установок отличаются также негативные потребности, которые лежат в основе отрицательной мотивации, т.е. мотивации избегания. В отличие от позитивных потребностей, обеспечивающих присвоение необходимых благ, негативные потребности обеспечивают защиту организма от вредных воздействий.
Поскольку переживание потребности – это дискомфорт, а то и мучительное страдание (например, удушье), то с ним связано желание улучшить свое самочувствие. Это значит, что потребность выполняет мотивационную функцию или, говоря проще, становится мотивом соответствующего поведения: потребления, деятельности, общения.
Мотив (от лат. movere – приводить в движение, толкать) – это внутреннее, т.е. исходящее от субъекта побуждение (стремление, влечение, хотение, желание) к определенным действиям, ориентированным в конечном счете на удовлетворение потребности или достижение желаемого состояния среды или собственной личности.
В бихевиоризме, а также и в некоторых других школах психологии к мотивам относят условия внешней среды, если их восприятие (а также мысленное воспроизведение, припоминание) предопределяет действия человека. Такого рода факторы среды следовало бы назвать “мотиваторами”. К. Левин писал: “Хорошая погода и определенный ландшафт влекут нас к прогулке. Ступеньки лестницы побуждают двухлетнего ребенка забираться наверх и соскальзывать вниз, двери побуждают его к их открыванию и закрыванию, мелкие крошки – к их собиранию, собака – к поглаживанию, ящик с кубиками – к игре. Книга влечет нас к чтению, пирожное – к еде, озеро – к плаванию, зеркало зовет посмотреться в него, запутанная ситуация – разобраться в ней”.
Мотивы вырастают не только на базе неудовлетворенных потребностей. Многие мотивы формируются и вопреки потребностям. По мнению Олпорта, неверно считать, что все мотивы направлены к “редукции напряжения”, как принято думать в инстинктивизме, психоанализе и в бихевиоризме.
Конечно, основные побуждения – недостаток кислорода, голод, жажда – по-видимому, стремятся к “редукции напряжения”. Однако эти побуждения не являются достоверной моделью для всех нормальных мотивов взрослого человека. Поведение, направленное лишь на уменьшение напряжения, – явно патологично. Оно не несет в себе ничего созидательного. Люди, которые руководствуются принципом “редукции напряжения”, не могут принять страдание, отсрочку, расстройство как случайный инцидент в своих поисках ценностей. Нормальные люди по контрасту с этим действуют по “предпочтительным моделям” самоутверждения. Их психогенные интересы – скорее поддержание и направление напряжения, нежелиизбегание его.
Подлинно психогенные мотивы заставляют нас принимать новые обязанности “с тяжелым сердцем, но с радостью”. Они заставляют нас неограниченно усложнять и напрягать нашу жизнь. “Стремление к равновесию”, “редукция напряжения”, “влечение к смерти” кажутся поэтому тривиальными и ошибочными представлениями о мотивации нормального взрослого человека. Таким образом, следует вместо принципа “редукции напряжения” принять “принцип активности”, согласно которому человек в своем поведении не реактивен, а изначально активен.
Поскольку люди взаимосвязаны друг с другом, то мотивы одного человека могут обусловливаться потребностями других людей. В мотивационные процессы включается система социальных ценностей, в том числе убеждения, верования, предрассудки и т.д. Например, человек может действовать по идеологическим, религиозным, нравственным или политическим побуждениям, руководствуясь соображениями добра, социального порядка, справедливости, межнационального равенства и многими другими.
Мотивы определенным образом соотносятся с целями. Мотивы “стоят за целями”, побуждают к целеобразованию и к достижению целей. Для человеческой деятельности характерно несовпадение мотивов и целей. Это значит, что достижение определенной цели имеет для человека некоторый смысл, выходящий за пределы того состояния вещей, которое достигается в результате конкретных действий.
Человеческая деятельность является полимотивированной.
В психологии широко используется также понятие мотивации . Оно является производным от мотива и означает совокупность процессов формирования, функционирования, взаимодействия и преобразования мотивов поведения людей и животных. О мотивации говорят, например, имея в виду комплекс разнообразных мотивов, управляющих какой-либо деятельностью на протяжении некоторого времени. В ряде случаев “мотивация” и “мотив” являются синонимами.
В структуру мотивации входят мотивирующие факторы. По своим проявлениям и функции в регуляции поведения эти факторы могут делиться на три относительно самостоятельных класса. Мотивирующие факторы первого класса (потребности и инстинкты) являются источниками активности. Их анализ дает ответ на вопрос о том, почему организм приходит в состояние активности. Мотивирующие факторы второго классаопределяют направленность активности организма, то, ради чего избираются одни, а не другие акты поведения. Мотивирующие факторы третьего класса – это эмоции, субъективные переживания (стремления, желания) и установки. Они отвечают на вопрос о том, как осуществляется регуляция динамики поведения.
Опредмечивание потребностей:
Бывают состояния, когда есть потребность, но нет предмета. Состояние нахождения предмета потребности – опредмечивание. Любая потребность проходит 2 стадии: до и после своего опредмечивания.
У мотива две функции: 1. Побуждающая, мотив направляет деятельность. Связывает мотив с потребностью. Потребность побуждала действовать (даже неопредмеченная). Мотив делает то же самое. Ранее побуждала потребность, а теперь предмет, мотив берет на себя энергетику потребности (закон оптимальной мотивации Йеркса-Додсона). 2. Образование смысла. Связывает мотив с деятельностью (загонщик – участник труда – должен понимать смысл своего действия – понимание отношения мотива к цели). Направленная активность. Мотив как бы метит смыслы, любые условия достижения цели. В любой такой характеристике есть три взаимосвязанных аспекта. В общем виде: познание, эмоции и воля. Это характеристика мотива только с одной стороны, познавательной, – связь с внешним миром. Вундт: побуждает не сам мотив, а соответствующая ему субъективная сторона, эмоция. Вот второе понимание – мотивация и эмоции по функции тесно связаны между собой. Мотив – это (определение не вполне соответствует Леонтьеву) аффективно закрепленный предмет потребности, который направляет деятельность Хекхаузен. Мотив – это родовое понятие, которое иногда отражается в других понятиях – потребность, влечение, склонность, интерес и т.д. Его характеристики: Направленность действия на определенное целевое состояние (задаваемая каким-то предметным представлениям) - динамический момент; Ценность, эмоциональная привлекательность, чувственная окраска этого представления; Стремление его достичь (волевой момент – стремится достичь, какие бы пути к этому не вели.Пытается достичь различными путями и средствами).
категории марксистской философии, раскрывающие внутр. динамизм предметной деятельности, взятой в ее наиболее чистом виде – как всеобщий способ бытия человеч. культуры, способ, каким люди производят всю свою обществ. жизнь, делают свою историю. О. и р. суть те противоположности, конкретное тождество к-рых и есть предметная деятельность, опредмечивание – это переход совершаемого субъектом процесса в объект, превращение действующей способности в форму предмета. Распредмечивание – это обратный переход предметности в живой процесс, в действующую способность: оно есть творч. начало освоения субъектом предметных форм культуры, а посредством их – также и природы. Категории О. и р. относятся не к натуралистич. системе "индивид – природа", где индивид – просто ее часть, а суть изначально социальные определения деятельности. Здесь человек – универсально-всеобщая, предметно-творч. сила природы, совокупность всех обществ. отношений, "мир человека" (см. К. Маркс, в кн.: Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 3 и т. 1, с. 414). Опредмечивание есть акт, совершаемый индивидом как воплощением общественного целого. О. всегда направлено не просто на природу, а на человеч. предмет, на "предметное тело" культуры, следовательно, на самоизменение обществ. человека посредством изменения предмета. Соответственно, распредмечивание есть не просто ассимиляция вещества и энергии природы, но и включение ее в жизнь активных "сущностных сил" человека; это – не утрата предметности, а лишь ее погружение в деят. процесс, где "все, имеющее прочную форму, выступает лишь как мимолетный момент" (Маrx К., Grundri?e der Kritik der politischen ?konomie..., В., 1953, S. 600). О. и р. образуют отношение не просто полярности (взаимно предполагают и исключают друг друга), но и подлинное диалектич. противоречие, непрестанно разрешающееся и воспроизводящееся. Диалектика О. и р. не есть лишь "частный случай" диалектики: в качестве особенных законов предметной деятельности выступают именно сами универсально-всеобщие определения всей действительности, поскольку она превращается в культуру. Чистая форма, в к-рой эти определения функционируют как собств. законы предметной деятельности, – это форма категорий мышления. Предметная деятельность осуществляется не иначе, как производя идеальное, к-рое живет только непрерывно исчезая в опредмечивании и столь же непрерывно возникая вновь из распредмечивания. Идеальное же требует для себя особого материала – предмета в языковой, знаковой функции. Поэтому деятельность имеет дело со своим предметом в двух аспектах: как с реально преобразуемым и как знаковым. При разделении деятельности эти аспекты могут наделяться самостоятельностью. Раскрытие внутр. диалектики О. и р. предполагает проникновение в ее превращенные формы, порождаемые разделением деятельности, ее отчуждением и т.д., и рассмотрение деятельности в ее целостности. Когда в классовом обществе деятельность претерпевает расщепление и отчуждение, индивиды уже не распредмечивают всего того предметного содержания культуры, с к-рым они имеют дело, но лишь используют это содержание (см. Овеществление). Овеществление окутывает опредмечивание превращенными, иррациональными формами проявления, подменяя опредмечивание как способ универсального самоутверждения индивидов их самоотрицанием, созиданием "не-человеческого" мира обществ. вещей, вещных структур и ролей. Поэтому всякое личностное достояние представляется чем-то принципиально "неопредмечиваемым" и потому недеятельным, существующим вне субъект-объектного отношения. Следует отличать О. и р. от реализации прошлого идеального плана-замысла и составления такового на будущее, а равным образом – от соотношения цели и результата: сам процесс выработки плана-замысла возможен лишь посредством его опредмечивания в материале знаков, хотя предмет в знаковой функции никогда не может полностью заместить собой реально-преобразуемый предмет. Опредмечивание в знаковых предметах всегда необходимо, но никогда не достаточно. Во всей истории домарксистской, а также совр. бурж. философии сказывается зависимость от превращенных форм предметной деятельности, от ее разделения и отчуждения. Реально-преобразоват. активность обществ. человека представлялась как отторгнутая от индивида и даже человечества. Способность к опредмечиванию поэтому приписывалась лишь сверхчеловеч. силам – "идеям" (Платон), "форме всех форм" или "все порождающему" божеств. уму (Аристотель). Человеческое в человеке сводилось к мышлению, толкуемому созерцательно: "человек рожден для созерцания" (Анаксагор). Созерцательность (особенно стоич. традиция) закрывала путь к расшифровке диалектики О. и р. Созидание человечеством своего мира культуры было мистифицировано и изображено как творение мира "словом божьим", мощь опредмечивания – как всемогущество "Логоса" (схоластика). Проблематику О. и р. выдвинул лишь классич. нем. идеализм, поскольку он "развивал деятельную сторону" (см. MEGA, Abt. 1, Bd 5,1933, S. 533). Однако он не смог превратить эту "сторону" в суть дела. Кант, находясь в плену представления о человеке как о "конечном", был вынужден, чтобы не приравнять его к вещи, перенести его способность быть "свободной причиной" в сферу нравств. воли, а там – отодвинуть в дурную бесконечность. Способность налагать на мир печать своей активности противопоставлялась человеку как потусторонняя, результаты же освоения предметных форм культуры фиксировались как априорное достояние. Активность познания оказалась не только изолированной от своего источника – предметно-преобразоват. деятельности, но и закованной в изначальную специфичность субъекта и ограниченной пассивностью созерцания. Стремясь к монизму, Фихте принял в качестве субстанции бесконечное "Я", причем "сущность Я состоит в его деятельности" (Избр. соч., т. 1, [М.], 1916, с. 251). В процессе деятельности Фихте усмотрел необходимость полного взаимного перехода субъективного в объективное и обратно, угадывая в форме диалектики Я и не-Я диалектику О. и р. Именно воплощая себя в не-Я, само Я обретает "...высшую, а не проблематическую только значимость" (там же, с. 225). Однако он идеалистически предпосылал опредмечиванию некую первичную "чистую деятельность Я". Абстрактность ее не позволяла "выковать" из нее конкретное содержание процесса О. и-р. и оставляла цель-идеал отодвинутой в дурную бесконечность (см. тамже, с. 405, прим.). Тем не менее в высшей степени ценно стремление Фихте понять человека как творца самого себя, своего мира путем опредмечивания. Шеллинг в качестве "высочайшего" образца опредмечивания берет произведение иск-ва. В нем он обнаруживает наибольшую полноту объективирования той же силы, к-рая бессознательно творит и всю природу. Однако развертывающая себя в истории природы и культуры творч. интеллигенция резюмируется лишь актом созерцания гения. Это закрывало путь к рациональному анализу распредмечивания. Наиболее глубокого в нем. идеализме понимания диалектики О. и р. достиг Гегель в "Феноменологии духа", величие к-рой Маркс усматривал именно в анализе сущности труда как взаимопроникновения О. и р. В труде Гегель увидел способ, каким человек "образует" свой предметный мир, себя самого (см. Соч., т. 4, ?., 1959, с, 105). Он критикует идею изначальной специфичности чистой субъективности, обнаруживая ее пустоту. "Истинное быти е человека... есть его д е й с т в и е", "... лишь произведение следует считать его истинной действительностью..." (там же, с. 172). "Предметность не меняет самого действия, а только показывает, что оно есть..." (там же, с. 173). "Индивид поэтому не может знать, что есть он, пока действием не претворил себя в действительность"; он – не психологич. точка, а преобразованный деятельностью "мир индивида..." (там же, с. 212, см. также с. 164). В своем опредмечивании н только в нем человек есть "... сущее для других, всеобщая сущность..." (там же, с. 172), поскольку он благодаря ему "...вынес себя в стихию всеобщности..." (там же, с. 215). В удовлетворяющем обществ. потребность труде индивида обществ. целое "становится его произведением", в к-ром он находит самого себя как принадлежащего всеобщности и обретает в своем единстве с другими свою субстанцию. Человек опредмечивает себя лишь для того, чтобы совершить "движение, восстанавливающее с у б ъ е к т". Он проходит заново всю богатую культурную историю в ее уплотненной в себе форме и должен при этом "... пробиться сквозь все это богатство... и переварить его", чтобы "...в совершенстве з н а т ь то, чт? он е с т ь, свою субстанцию" (там же, с. 433), чтобы, многократно перестраивая себя вместе с миром культуры, наконец освоить его, "... заново вырастить себя из него..." (там же, с. 434). Извращение Гегелем подлинной диалектики О. и р. состояло в том, что деятельность изображалась как впервые порождающая из абс. идеи свое содержание (см. тамже, т. 3, М., 1956, с. 233), распредмечивание же – как снимающее предметность как таковую, наконец, в том, что опредмечивание отождествлялось с отчуждением, овеществлением и т.д. Идеализм здесь связан с недопустимой гипертрофией значения опредмечивания мышления в языке (см. тамже, т. 4, с. 272–73; т. 3, с. 273). Раскрытие диалектики предметной деятельности явилось таким принципиально важным моментом в революц. процессе становления марксизма, без к-рого невозможна обоснованная теория диалектики вообще. В ходе критич. переработки философии Гегеля и Фейербаха Маркс отыскивает под превращенными формами подлинно всеобщие определения деятельности, понятой как О. и р. "Люди создают... общественную сущность, которая... есть сущность каждого индивида, его собственная деятельность" (MEGA, Abt. 1, Bd 3, 1932, S. 536). Опредмечивание есть воплощение индивидуальности и одновременно – обществ. потребности, а тем самым – созидание жизненных проявлений других, их обществ. сущности, "зеркалом" к-рой для людей оказывается результат их труда (см. тамже, S. 546–47). Предмет выступает как "опредмеченный человек" в его обществ. сущности (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произв., 1956, с. 593, ср. с. 560–66, 627–38). Общая картина О. и р. такова: человек как универсально-деятельное существо, "... вбирающий в себя и излучающий из себя все природные силы..." (там же, с. 630). Вполне строгая концепция О. и р. развита Марксом в его классич. произведениях 1850–60-х гг. Опредмеченный труд – одна из гл. категорий "Капитала", позволяющая вскрывать отношения людей за отношениями вещей. Как процесс "труд постоянно переходит из формы беспокойства в форму бытия, из формы движения в форму предметности", в к-рой он снимается: его целесообразность оставляет лишь свой след – целесообразную форму продукта (Marx К., Das Kapital, Bd 1, В., 1960, S. 189, 197; его же, Grundri?e..., S. 266). Но одновременно творч. деятельность заключает в себе и обратный момент – распредмечивание. Предметность включается в функционирование, соответст-вующее ее понятию, а поэтому перестает быть "внешней равнодушной формой" и превращается в "момент живого труда", в "отношение живого труда к самому себе в предметном материале" (там же), а тем самым – в содержание предметно-деятельной способности человека. Этим содержанием в конечном счете исчерпывается все содержание субъекта. С помощью категории опредмечивания Маркс дал монистич. объяснение движению капитала с т. зр. его субстанции – абстрактного труда. Такой же монизм категории О. и р. призваны обеспечить в исследовании всей человеч. культуры, ее судеб, в проблематике творчества, социальной природы познания, языка, образования и т.п. Лит. см. при ст. Практика. Г. Батищев. Москва.
Потребность как источник мотивации (опредмечивание потребностей).
Выделяют два этапа в жизни каждой потребности : период до первой встречи с предметом, удовлетворяющим потребность, и период после этой встречи.
На первом этапе потребность не явлена субъекту: он может испытывать состояние какого-то напряжения, неудовлетворенности, но не знать, чем это вызвано. Потребность для субъекта оказывается, скрыта, «не расшифрована». Человек может испытывать чувство какого-то напряжения, но при этом не отдавать себе отчета в том, чем это состояние вызвано. Со стороны поведения потребностное состояние выражается в беспокойстве, поиске, переборе различных предметов. В ходе поисков происходит встреча потребности с ее предметом, чем и завершается первый этап жизни потребности. Опредмечивание потребности - процесс «узнавания» потребностью своего предмета. Актом опредмечивания потребность преобразуется - становится определенной, потребностью именно в данном предмете. В элементарных формах это запечатление (импринтинг).
Опредмечивание - очень важное событие. В акте опредмечивания рождается мотив. Мотив и определяется как предмет потребности, или опредмеченная потребность. Через мотив потребность получает свою конкретизацию, становится понятной субъекту. С появлением мотива получает свое направление, потому что мотив - это то, ради чего совершается действие. Как правило, ради чего-то человек совершает много отдельных действий. Совокупность действий, вызванных одним мотивом - деятельность , а конкретнее - особенная деятельность , или особенный вид деятельности .
В процессе опредмечивания обнаруживаются важные черты потребностей .
Этот немецкий философ стал родоначальником системы ценностей, которая в дальнейшем была положена в основу марксистской философской доктрины. Распредмечивание, как оно описано Гегелем и Марксом, – это форма работы психики человека с предметами и явлениями внешнего мира.
Как, не используя сложную терминологию К. Маркса, объяснить суть такого процесса, как распредмечивание, и его значение в повседневной жизни?
Обратимся к истокам
Изначально философия ввела понятие «опредмечивание», и в противовес ему появилась противоположная по значению категория «распредмечивание».
Из структуры слов видно, что связаны они в первую очередь с предметами, т.е. с объектами окружающего нас мира. В зависимости от того, какую работу проделывает личность, как происходит взаимодействие между ней и предметами, достигается тот или иной результат. А сам процесс философы определяют как опредмечивание или распредмечивание.
Если рассматривать возникновение в философии этих категорий, то в историческом контексте становится понятно, почему изначально был введен термин «опредмечивание», а понятие «распредмечивание» появилось только как антипод.
Философия, как и остальные науки, вышла из-под многовекового давления церковных установок и правил, определявших на протяжении многих веков вектор из развития. Особенно сильно влияние церкви на науки было именно в Европе, в Германии. Этот процесс достиг своего апогея в 19 веке, и олицетворением торжества материального мира над духовным стали работы К. Маркса.
Поэтому и появилось «опредмечивание» как категория, обратная «обожествлению». Философы-материалисты, используя ее, раскрыли процесс создания новых «предметов» не потому, что никто не знал, как это происходит, а для того, чтобы подчеркнуть важность материального мира для человека.
Ярким примером «опредмечивания» является перенос идеологических образов в реальные создания искусства. Скульптурные, живописные, литературные произведения – все они могут быть теми предметами, через которые воплощаются образы и идеалы.
Безусловный минус «опредмечивания», и даже, можно сказать, моды на него, состоял в том, что люди перестали видеть за предметами и явлениями руку Создателя, не задумывались о том, что талант – это дар, а гений – творец.
Новые принципы в работе с материальным миром
Потребовалось более 100 лет, чтобы на появившееся в материалистической философии понятие «распредмечивание» обратили внимание. В современном мире оно напрямую связано с осмыслением, развитием, трансформацией, личностным ростом, эволюцией индивида. Этот процесс разворачивает отношения «индивид – предмет» совершенно новым образом. Теперь человек, используя знания о материальном мире – о предметах, явлениях, – может идти по пути духовного роста, самопознания, самосовершенствования.
«Распредмечивая» определенное заболевание, психолог вместе с пациентом используют знания о том, как устроен орган, как он работает, какова его функция в организме, с какими органами он взаимодействует и как. Результатом этого непростого процесса становится излечение.
Конечно, психолог является всего лишь проводником, основная работа по распредмечиванию осуществляется больным. Понимание того, что организм человека или конкретный орган – это не отдельно существующий предмет материального мира, что он реагирует не только на пищу материальную, но и на мысли, эмоции, принятие того, что орган связан тонкими духовными нитями с миром и, несмотря на свою материальную природу, он подчиняется и другим, нематериальным законам – вот что составляет процесс распредмечивания.
Они поддерживают новую материалистическую теорию о том, как хорошо хотеть получать только предметы и материальные ценности, которые ставятся превыше всего. При этом финансовые «гуру» забывают, что их основной задачей должно быть несение знания для того, чтобы люди перестали «гибнуть за металл». Автор: Руслана Капланова
Опредмечивание – это воплощение своего идеального (духовного, внутреннего, субъективного) в каком-либо предмете, тексте, философской системе художественном произведении и т. д. На любой из этих объектов как бы наслаиваются смыслы, символы, ценности, цели, интересы, нормы, чувства людей.
Распредмечивание – это вычленение в объекте идеального (духовного, внутреннего) и перевод его в свою субъективную реальность. Примером может быть чтение книги, просмотр кинофильма, наслаждение природой и т. д.
Существует хорошо нам знакомый вид деформации сознания, который обозначается малоизвестным словом гипостазирование: синонимы опредмечивание и овеществление. В словаре читаем: "Гипостазирование (греч. hypostasis – сущность, субстанция) – присущее идеализму приписывание абстрактным понятиям самостоятельного, реального, предметного существования. В другом смысле – возведение в ранг самостоятельно существующего объекта (субстанции) того, что в действительности является лишь свойством, отношением чего-либо".
Гипостазирование – один из ключевых механизмов работы нашего интеллекта, сопровождающейся, однако, целым рядом ошибок в мышлении и общении людей. Суть в том, что наше мышление настроено обращаться даже, например, с такими сугубо абстрактными понятиями (диалектическими категориями), как время и пространство, теми же интеллектуальными способами, какими мы взаимодействуем с внешними предметами, используя или преобразуя их для своих целей. Собственно, в результате такого внешне проявленного действия и сформировались механизмы мышления, включая опредмечивание или овеществление всего, что попадает в сферу умственной работы и представлений у людей.
Простейший пример. Допустим, вас попросили пойти и взять вилку с кухонного стола. Казалось бы, это действие происходит непосредственно во внешнем мире. Но в действительности, вы на какое-то мгновение совершаете упреждающее действие с опредмеченным (гипостазированным) представление вилки в своем уме. Более отчетливо работу механизма гипостазирования или овеществления вы можете проследить при попытках бросить мяч или другой предмет точно в намеченную цель. Для этого вам сначала придется опредмечивать в уме всю проблемную ситуацию, соизмеряя с целью в своих воображении и внутренних ощущениях направление и силу броска.
Для абстрактных понятий и представлений привести столь же понятные примеры их опредмечивания сложнее – операции гипостазирования или овеществления как бы скрыты, замаскированы в самом механизме мышления, – но это опредмечивание происходит в каждое мгновение развития мысли и приводит порой, к немалым недоразумениям и искажениям информации в общении людей, в особенности при передачи информации от теоретиков науки в сферу восприятия (тезаурус) обычных людей.
Гипостазирование, пожалуй, – это наиболее интересная и, в общем-то, нередкая логическая (семантическая) ошибка.
Гипостазирование имеет место, когда, например, предполагается, что понятию «лошадь», помимо отдельных лошадей, соответствует особый предмет — «лошадь как таковая», имеющий только общие признаки всех лошадей, но не специфические — гнедая, каурая, иноходец, рысак и т.д.
Немецкий писатель Й.Гебель написал рассказ-притчу «Каннитферштан», на тему которой русский поэт В.Жуковский создал стихотворную балладу. В рассказе говорится о немецком ремесленнике, приехавшем в Голландию и не знавшем языка этой страны. Кого он ни пытался спросить о чем-либо, все отвечали одно и то же: «Каннитферштан». В конце концов ремесленник вообразил себе всесильное и злое существо с таким именем и решил, что страх перед этим существом мешает всем говорить. По-голландски же «Каннитферштан» означает «не понимаю».
За внешней незатейливостью этого рассказа есть другой план: Всему, что названо каким-то именем или просто каким-то словом, напоминающим имя, приписывается обычно существование. Даже слово «ничто» представляется в виде какого-то особого предмета. Откуда эта постоянная тенденция к объективизации имён, к отыскиванию среди существующих вещей особого объекта для каждого имени? Так ведь можно дойти до поисков «лошади вообще» или даже захотеть увидеть «несуществующий предмет».
Гипостазирование связано с абстрактными именами. Эту ошибку допускает, например, тот, кто считает, что кроме здоровых и больных существ есть ещё такие объекты, как «здоровье», «болезнь» и «выздоровление». В «Оливере Твисте» Ч.Диккенса мистер Банби говорит: «Закон осел, потому что он никогда не спит». В этом сведении разнородных вещей к одной плоскости также можно усмотреть Гипостазирование.
